Скорее всего, в старом оригинале было сказано по-другому: «пришел к славянам, ГДЕ СТОИТ Новгород». То есть речь шла об уже существующем городе. Но редактор вставил сюда только одно (!) слово: НЫНЕ. И кардинально изменил смысл в нужную ему сторону: «пришел к славянам, ГДЕ НЫНЕ стоит Новгород». То есть, согласовал со скалигеровско-романовской хронологией. Заявил, будто апостол пришел на малолюдное место, где лишь ПОТОМ ВОЗНИКНЕТ НОВГОРОД. Дескать, через тысячу лет! А когда Он пришел, тут никакого столичного Новгорода, мол, еще не было. А были лишь какие-то прото-славяне. Диковатые, ютящиеся в темных пещерах у дымных костров. Некоторые из них сидели еще на деревьях (впрочем, мылись и парились в банях, см. [715], лист 4). На топких берегах реки Волхова. Не то скифы, не то сарматы, не то еще какие-то воинственные племена. Ведь на дворе всего лишь I век. Славян, а тем более их городов, еще и в помине, дескать, нет.
Но вернемся к «Ростовскому летописцу». Нам могут сказать так. Его краткое сообщение о приходе Андрея в уже существующий город Новгород может быть ошибочным, туманным и т.п. Не стоит, мол, относиться серьезно к этим нескольким словам.
Хорошо, согласимся. Но как тогда быть с другим, КУДА БОЛЕЕ ПОДРОБНЫМ свидетельством «Ростовского летописца»? Сейчас мы его приведем.
Сказано: «Дунай Ивонович рассказал тут же юным друзьям своим слышанный им ОТ САМОГО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ (Владимира —
В это время пришел К НИМ В ГОРОД какой-то странный по имени АНДРУС. Чего-чего он у них не делал: ЦЕЛИЛ ВСЯКИЕ БОЛЕЗНИ, ВОСКРЕШАЛ МЕРТВЫХ... И все это делал или одним словом, или прикосновением руки, и все это делал туне. Только учил, КАК ВЕРОВАТЬ ЕГО БОГУ.
Один раз пришел он тайно посмотреть на наше жертвоприношение Перуну. Вдруг наш Перун как закричал на весь народ: «Раде Бога вышняго, не мучь меня!». Тут он кричал много иного разного, называя этого СТРАННОГО АНДРУСОМ и сказывал, что он послан от какого-то иного Бога, которому Перун наш и в служки не годится.
Народ с ужасом слушал, что каменный Перун кричал. Бросились искать того Андруса, и как тогда все удивились, когда нашли того странника, который каждодневно целил и лечил их. Тут они схватили его и поставили его пред Перуном в надежде, что он пожжет молнией того странного. А не тут-то было: Перун закричал благим матом, а сам — бух ему в ноги — и разбился на разные части! Ужас и страх обуял нас всех, бывших тут. Жрецы и народ разбежались в разные стороны.
С тех пор до времен великого князя Владимира новгородцы не имели Перуна, приносили жертвы на том месте, где стоял Перун — под великим дубом. После же того жертвоприношения СТРАННИК УЧИЛ ПОЗНАТЬ ЕГО БОГА, которого он называл Благим, Превечным и Всемогущим. В одно время от мщения жрецов ОН ПЕРЕШЕЛ ВОЛХОВ, КАК ПО СУХУ, ПО ВОДЕ С ОДНОГО БЕРЕГА НА ДРУГОЙ и сказал, что на память о нем, где он переходил, Волхов не будет мерзнуть и зимой. Он дивьем дивился на наши бани, какой терпим в них от раскаленных докрасна камней жар и бьем себя в жару молодым прутьем-веником.
ЖРЕЦЫ ХОТЕЛИ УБИТЬ ЕГО, КАК ВЕЛИКОГО ЧАРОДЕЯ, но он сел на плывущий на море корабль, уехал ВНИЗ ПО РЕКЕ МУТНОЙ и остановлен был на месте груза. Так у князя ВОСКРЕСИЛ УМЕРШЕГО СЫНА и на высоком холму водрузил свой жезл и сказал, что место это прославится.
«После такого рассказа старожила», — продолжал рассказ свой Дунай Ивонович, — «ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ВЛАДИМИР ДУМАЛ ОБ ЭТОМ СТРАННИКЕ». В наставшую ночь он видит дивный сон: приходит к нему великая княгиня, баба его премудрая Ольга... Баба его тихо взяла его за руку и тихо сказала ему: «Возлюбленное мое чадо! ... Довольно... что предки наши страдают, отчуждены от лица Божия. Даже и непокорный гласу моему сын мой томится теперь в муке вечной за то, что... поклонялся вместо ИСТИННОГО БОГА кумирам, к которым и ты стал быть ныне прилежным чтителем. И ЛИШЬ МОЛИТВЫ ПОКРОВИТЕЛЯ ЗЕМЛИ СЛАВЯНСКОЙ, СВ. АПОСТОЛА АНДРЕЯ, склонили Бога Вседержителя обратить очи свои на страну твою, погруженную во тьму идольскую»... С тех пор ВЛАДИМИР СТАЛ ДУМАТЬ О ВЕРЕ ИНОЙ ВМЕСТО ВЕРЫ ОТЦОВ СВОИХ».
Так закончил рассказ свой Дунай Ивонович о великом князе Владимире...