Богословие личности

Бердяевское утверждение, что люди способны творить «ex nihilo» не должно быть понято как бунт против Бога, ибо это станет возможным только после воссоединения с Богом. Нет ничего такого, что бы созидательная сила падшего человека могла добавить к божественному творению. Мы должны предположить, что в бердяевском понимании мир не есть творение Бога, но результат божественной трагедии и грехопадения человечества. Созидание «в этом мире» направлено на его уничтожение, для того чтобы сделать реинтеграцию в божественный процесс миротворения возможной в будущем времени, названном «третьей эпохой Святого Духа». Опять же, эта концепция весьма далека от идеи образа и подобия Божьего, поскольку бердяевская личность должна стать одним целым с Богом и она не предполагает личностного сходства с Ним.[376]

В понимании Булгакова между божественным и человеческим актом творения нет тождественности, однако он опять разрабатывает концепцию аналогии. Творение, в терминологии Булгакова, соответствует непрерывной обоюдной взаимосвязи между духом и природой.[377] Внутри Святой Троицы это отношение соответствует личностным взаимосвязям между тремя Ипостасями в их единой общности, ousia, их природе. Человеческий акт созидания работает в той же манере, что и божественный акт творения, но он ограничен временем и пространством. В то время как динамический синтез духа и природы в Святой Троице является очевидным фактом, в процессе человеческого творения это задача и цель свободного творчества. По аналогии со Святой Троицей, все человеческие личности призваны жить в радостной взаимосвязи творения в их общности, коей является тварный мир. Эта модель полагается на аналогичность структур Бога и человека: тварные личности живут в тварной природе, подобно тому как божественные личности – в божественной природе. Вот почему все тварное мироздание должно быть осмыслено как человеческое тело (и красота). Эта концепция остается неизменной и после грехопадения, последнее лишь становится причиной трудностей и тяжкого труда вместо радостного созидания.

Как в понимании Бердяева, так и Булгакова созидание является ключевой способностью человеческой личности как образа и подобия Творца. Но бердяевская личность должна стремиться к интеграции в божественный процесс творения, где она потеряет свой личностный импульс. Булгаковской личности дано задание выбирать между множественными возможностями и реализовывать их. Бог знает все предоставляемые возможности, но Он не знает, какие из них человек реализует. Вот почему Бог будет удивлен выбором. То, что стало реальностью благодаря человеку, будет реально и для Бога, Он не может пренебречь этим. Каждый человек способен действовать и творить, потому что онтологически он образ и подобие Бога, знает и признает он это или нет. Но, конечно же, человек сумеет укрепить свою силу путем единения собственного труда с подобным ему трудом других людей, и особенно с Богом. Этот процесс межличностного созидания лежит в самой сердцевине булгаковской «Философии хозяйства», как и модель успешной совместной деятельности Бога и человечества: Бог дал человеку сад, вместе они создадут город, Новый Иерусалим. В этом мире и из-за их общей природы человеческие существа способны и обязаны жить в той же комплексной и полной любви взаимосвязи, как и три божественные Ипостаси, не теряя своей автономной индивидуальности.[378]

Подведем итог: упрощенная модель булгаковской антропологии начиналась бы с главного христианского догмата: триединый Бог характеризуется единством трех индивидуальных ипостасей в одной ousia, одной природе. По образу и подобию Бога люди составляют множественность ипостасей, объединенных в одной природе, а именно в «тварном мире».

А теперь я обращаюсь к различным концепциям автономии в работах Бердяева и Булгакова.

3. Автономия