Богоубийство (СИ)

Джек ничего не ответил, погрузнув в мыслях. Он заметил, как у Мортимера, наконец, наступила стадия раскрытия. Ему захотелось выговориться. Он не стал ему мешать.

- Скажи мне, Джек! Вот, только честно. Как есть. Хоть я и знаю, что глупо это спрашивать, но я должен услышать подтверждение. Они убили Дэвида? Сбросили его со скалы?

Джек молча кивнул в ответ.

- Твари! – с проступающими на глазах слезами выкрикнул Мортимер, не в силах себя сдерживать больше. – И это я – еретик! Я! Вот, я! Серьезно? Я?

Джек понимал его негодование в этот момент при том, что Мортимер еще и старался не драматизировать излишне, видимо, уже приняв свою участь и своего брата, живя с этим осознанно уже полгода.

- А моя супруга? Скажи мне, Джек! Моя любимая – с ней что?

Джек молчал. Мортимера это насторожило.

- Что? – спросил он. – Говори как есть! Ну же!

- Она… - начал Джек несмело. – Ее нашли в море вместе с твоим ребенком. Она очень страдала.

- Что? Она не умела плавать… - вспоминал Мортимер, после чего схватился за голову.

- Никто не видел, как это произошло, кроме того маленького мальчика с дома у берега, и никто особо не поверил ему. Что она вошла в воду с ребенком на руках. Но затем мы нашли оба тела, отчасти обглоданных рыбами, узнали в них твою жену и ребенка, - с комом в горле говорил Джек, и сам тяжко перенося этот факт в данный момент.

- Это несправедливо… Это… несправедливо… Черт, любимая!.. За что же так с сыном… - с болью в душе и в теле выговаривал Мортимер.

Джек посмотрел на него искоса и заметил, как тот заплакал. Совсем беззвучно раскрыв рот, он прорыдал пару минут, и лишь в конце немного всхлипнул, жадно заглатывая воздух словно пытался надышаться жизнью. Он постарался быстро успокоиться. Джек сказал:

- Мне очень жаль, Морт!

- Больше ни слова об этом! – тут же пресек его слова Мортимер. – Перед тем, как ты меня убьешь…

- Я не стану убивать тебя! – перебил его Джек.

- Нет, ты послушай! – настоял Мортимер. - Ты убьешь меня, хочешь ты этого или нет! Ты исполнишь мою волю! Я так хочу! Ты меня понял?..

- Но…

- Не перебивай! Перед тем, как ты меня убьешь, я хочу поведать тебе кое-что. В особенности, я хочу рассказать тебе, почему ты должен как можно скорее убираться из этого острова, если ты разумный человек, если ты любишь свою семью, и ценишь ее целостность и сохранность. Ты меня слушаешь? Вот, слушай! Вспомни, как мы, все триста человек – стадо баранов и овечек поперлись за нашим пастухом, за нашим «Моисеем» блуждать по пустыне севера в поисках укрытия от Третьей мировой войны, веря, что она вот-вот начнется. Кучка фанатиков! И как же меня угораздило тогда поддаться этому… Ах, не об этом, ладно! Ты помнишь, как целенаправленно он нас привел именно на этот остров? Именно на север. Привел, обосновал у старых шахт. Иннуиты, эскимосы – это не их земля. Но и не земля белых. Ничья. Совершенно. Потерянный остров посреди бурного теплого течения, который за все эти годы так и не выдал миру своего секрета, что здесь живет кучка шизанутых, легко управляемых одним фанатиком людей. Вспомни! Ты помнишь? Помнишь эту дорогу? Это поселение? А? И как наш «преподобнейший» назвал его островом Спасения? Помнишь?

- Помню я, помню! – согласился Джек.

- Мы боялись танков, оружия, ядерных боеголовок, газовых атак, биологического оружия, эпидемии. Но также мы боялись не попасть в рай, а точнее попасть в ад, якобы сбегая от земного, но прибежав в этот ад, пусть и полный запасов древесного угля, но до черта холодного. Прямо-таки как у Данте – Дит, заточенный во льду. Мы верили, что именно мы будем теми избранными, теми далекими от смертных грехов. Что именно мы продолжим человеческий род на Земле и на небе. Отец Джулиан нам это вбил еще в том чертовом офисе, нет, даже в подвале офиса, насколько я помню, который мы все посещали, кто-то заблудившийся по жизни, а кто-то такой же чокнутый, как он, головой ручаюсь, которой тогда у меня не оказалось на плечах. Помнишь это? Что он говорил нам все это? Этот бред? Помнишь?

- Помню.