Богоубийство (СИ)

В отличие от Стефана, Льюис старался улыбаться чаще. И парнем он был не менее обаятельным. Привлекательный своим высоким ростом, широкими плечами и выразительными скулами, а также приветливым выражением лица, он часто задерживал на себе взгляды противоположного пола, чем и пользовался. Довольно крепкий на вид, он создавал контраст со Стефаном, выглядевшим на фоне своего друга щупловато, словно воробей, спрятавшийся в клетке, особо не озабоченный данной мыслью. Вообще, ничем не озабоченный, кроме извечных философских вопросов.

- Слушай, Стеф! Я понимаю, и я помню твое настроение в такое время года. Обычно, у тебя на день рождения случаются приступы хандры, апатии и грусти. И поверь мне, иногда, а лучше – почти всегда, отключать свой мозг и свои чувства. Порой это нелегко, я понимаю. А для тебя – тем более, – сказал Льюис, смотря на него.

Стефан не выглядел подавленным. Просто Льюис знал, что его нужно расшевелить. Зачастую Стефану было необходимо внешнее воздействие, чтобы возвращаться из мира своих мыслей во внешний мир.

- Это само находит и не отпускает. Понимаешь? Эти мысли, и чувства, - сам стараясь разговориться, молвил Стефан.

Льюис по-прежнему смотрел на него понимающим взглядом. Но ничего не сказал, поскольку подали выпивку. Он тут же решил предложить выпить.

- За тебя, мой друг! – подняв стакан.

- Спасибо! – сдержанно улыбнувшись, ответил Стефан, поддержав инициативу друга.

Они выпили. Почувствовался первый приплыв, поднимающийся к груди из желудка.

- Так что? Что там тебе говорил наш уважаемый заведующий кафедрой? – саркастично завел Льюис.

- Робинсон? – излишне переспросил Стефан. - Ты имеешь в виду, по поводу той конференции, что он запланировал?

- Именно.

- Сказал, что пригласил очень важную гостью. Очень будет ждать ее.

- Важную? – заметив подчеркнутость слова, переспросил Льюис.

- Да. Важную.

- И кого же? – чуть расплывшись в улыбке, спросил его друг.

- Я не помню, как ее зовут. Помню лишь, что вроде ректор из самой Болоньи…

Льюис резко засмеялся, совсем несдержанно, словно чуть не взорвавшись от смеха.

- Он серьезно? Нет, действительно? Может, у старика маразм уже?

Стефан лишь пожал плечами и улыбнулся.

- В нашу дыру! Ректор из Болоньи! – смеясь, говорил Льюис, словно не веря, - Надо еще по одной! – сказал он и обратился к бармену.

- А почему бы и нет?

- Стеф! Ты что-нибудь помнишь из того, чтобы к нам – к «кукурузникам» приезжал ректор из Европы? Голубых кровей, наверное, - иронизируя и насмехаясь, говорил Льюис. - Я не помню.

- Все бывает в первый раз, – подметил Стефан.

Им подали виски.

- Мой друг, за тебя! – спешно поднял стакан Льюис и они выпили.

- Завтра четверг, - сказал Стефан.

- И что?

- Сбавь обороты!

- Расслабься! – сказал свою коронную фразу Льюис. - Мы только начали. К тому же, у тебя день рождения! А эти тупицы никуда не денутся. Ну! У тебя завтра третий курс?..

Наконец-то из Стефана вылетел смешок. Льюис заметил, что его друг стал обретать кондицию.

- Мне недавно один заявил. Знаешь что?

Стефан уже практически не сдерживал улыбку на лице, став заметно веселее. Тема студентов, все-таки. Эта тема веселая всегда, даже для него, зачастую.

- На прошлой неделе, когда нам с тобой раздробили историю философии, и мне пришлось семинары вести, зачудил один. Уже не помню, каким боком, но с одним студентом дошли до философии Ницше. Спрашиваю его. Говорю, мол, хорошо, скажите мне, что подразумевал Ницше под понятием (или категорией?) «сверхчеловек»?

- Категорией? – придирчиво переспросил Стефан.

- Вот ты всегда так!

- Как?

- Не придирайся, а слушай, короче!..

- Нет, погоди, - решил перебить его Стефан. - Ты сказал студенту, что «сверхчеловек» - это категория? Ты хоть подумал, что он может поддать это сомнению и запросто опровергнуть, опозорив тебя перед всей аудиторией?

- Стеф, кончай! Таким бредом только ты любишь заниматься! Он не настолько умный!

- Бредом?

- Короче, знаешь, что он мне сказал?

- Ну?

- Он сказал мне, что «сверхчеловек» - это что-то типа между обычным человеком и его богом. «Его богом», понимаешь? Типа наполовину бог, что ли? Какая-то древнегреческая мифология, – засмеялся Льюис.

- Я понял, - сдержанно улыбнувшись, словно ничему не удивляясь, сказал Стефан, - Но «сверхчеловек» и «категория»… Извини меня… - критично продолжил он.

- Стеф, это ты у нас кандидат философских наук. Тебе и разбираться. Я как историк, вообще не должен был вести семинары по этому предмету. Но ты же знаешь нашего старика. И вопроса этого мы коснулись косвенно. Поверь мне, я бы не ударил в грязь лицом, даже если бы он был в десять раз умнее себя, поскольку интеллект у него никчемный. У этого студента, – сказал Льюис так, словно спрыгнул со всей ответственности за проведенную информационную работу в аудитории.