Богу

Лишь только погаснут унылые свечи,
Я буду томиться, не зная покоя, —
И снова послышатся милые речи,
И кто-то обнимет дрожащей рукою…

И губы потянутся вновь к поцелую,

Захочется плакать, упасть на колени,
И сердце забудет про муку былую
И станет молиться обманчивой тени.

Чьи волосы нежат мой лоб, мои щёки?

О, кто ты? не хочешь… не смеешь назваться?
Чей голос мне шепчет такие упрёки,
С которыми смертный не в силах расстаться?

Весь мир так ничтожен, так жалок, когда я

Томлюсь в ожидании призрачной встречи:
Я счастлив до боли, я счастлив, страдая,
Лишь только погаснут унылые свечи…

«Стою один. В душе — укор…»

Стою один. В душе — укор,
Тоска владеет мной.
А там — безмолвный разговор
У звёзд идёт с луной.

Ушла любовь. Во мне горит

Сомнений чёрный луч.
А сверху сумрачно глядит
Громада серых туч.

О, кто же там, и что со мной?

Кто так безумно строг?
Иль только бред души больной
Какой-то добрый Бог?

Стою один. Молчат уста,

И- чувствую теперь,
Что даль небесная пуста,
А я — забитый зверь…

«О себе продумал до утра я…»

О себе продумал до утра я
В полусне, измученный кошмаром:
Чётки дней своих перебирая,
Видел жизнь, растраченную даром.

Много слов и жестов, как на сцене,

Много грёз и сказок, будто в книге:
Как паяц, я падал на колени,
Как поэт, я ткал узор интриги.

Всё ушло бессмысленно и мимо,

Чёрный стыд вонзил мне в душу жало,
Слёзы прочь согнали краску грима,
Сердце верить в Бога перестало.

В полусне, в бреду, с судьбою споря,

О себе продумал до утра я:
Вспомнил много лжи и мук, и горя,
Чётки дней своих перебирая…

«Тоска… Тоска… Тоска! О, Боже мой, доколе…»

Тоска… Тоска… Тоска! О, Боже мой, доколе
Я буду под ярмом у этой ведьмы злой!..
Довольно! Много слёз и много, много боли
Изведала душа. Долой тоску, долой!..

Чего, не знаю сам, ищу я жадным взором,

Ловлю какой-то звук, а он давно погас;
Мне скучно меж людей, — внимая вашим ссорам,
Я чувствую всегда, как я далёк от вас.

Люблю я… Но кого — мой ум решить не может:

Себя я потерял в раздумьи о себе ж,
И демон пустоты меня, скитальца, гложет,
И хочется уйти за жизненный рубеж.

И только иногда, в минуты вдохновенья

Богиня красоты мне родственно близка, —
А там опять идут позорные сомненья,
И властвует над всем тоска… тоска… тоска!

«Хлопья мокрого снега. Уныло гудят провода…»