Бой бабочек

– Вы давали письмо ему? – чуть не вскрикнул Шереметьевский, но вовремя осекся.

– Нужна была криминалистическая экспертиза.

– Конечно, разумеется, – начальник сыска уже старательно сглаживал оплошность. – Что же теперь нам делать?

Ванзаров пропустил «руку дружбы».

– Вам, – подчеркнуто сказал он, – остается найти среди близких друзей мадемуазель Кавальери этого офицера и указать, что такие шутки непозволительны. И что не стоит в них впутывать сыскную полицию.

– Вы полагаете, это шутка?

– Театральный розыгрыш. Мадемуазель Кавальери прекрасно знала, откуда взялась записка. И ее автора.

– Вы уверены, что она знала?

– На это указывает ее обращение с запиской. К тому же она путалась в показаниях…

– Но зачем ей, звезде, принимать участие в подобной шалости?

– Для возбуждения интереса репортеров, – сухо ответил Ванзаров. – И чтобы публика расхватывала билеты. Ничто так не возбуждает интерес, как опасность, нависающая над актрисой. Пусть даже мнимая…

Шереметьевскому нечего было сказать. Одно радовало: Ванзаров ничего не знал о сплетнях про этого загадочного драгуна и Кавальери. Потому вывод его неизбежно верный.

Ванзаров встал.

– Господин коллежский советник, ваше поручение исполнено, – произнес он исключительно официальным чиновничьим тоном. – Прошу передать мой поклон и приветы всем вашим подчиненным. А я, с вашего разрешения, отбываю в отпуск.

Шереметьевскому отдали поклон, после чего Ванзаров развернулся и ушел. Оставив начальника сыскной полиции в тяжелом раздумье, от которого пропал аппетит и ужин потерял всякий интерес.

Перед Леонидом Алексеевичем встала новая проблема: как сказать в лицо князю Александру Владимировичу Барятинскому, наследнику великой фамилии генералов и полководцев, слишком близкой к царскому дому, одному из самых богатых женихов империи, драгунскому ротмистру и любовнику (как сплетничали) Кавальери, что его шутка раскрыта одним щелчком.

Как сказать так, чтобы не обидеть князя, не потерять его дружбы, а заодно и покровительства? Вот ведь задачка…

21

Поезд на Одессу через Киев отправлялся с Николаевского вокзала предпоследним. За ним стоял только ночной московский. Носильщики метались между багажом, бурлил обычный хаос посадки в поезд дальнего следования, с криками, слезами, упреками, забытыми вещами и билетами.

Лебедев прогуливался у вагона первого класса, что был в голове состава у самого паровоза, и милосердно не раскуривал сигариллу. Сначала он заметил Ванзарова, идущего налегке. Вид его друга совсем не был похож на вид счастливого путешественника, отбывающего в страну своей мечты. Ванзаров сосредоточенно смотрел себе под ноги, ничего не замечая и целиком уйдя в мыслительные дебри. Аполлон Григорьевич уже решил, что Ванзаров забыл багаж. Но тут показался носильщик. Здоровенный детина еле шел, покачиваясь тростинкой под грузом двух чемоданов. Можно было принимать пари: чемоданы добьют носильщика или он донесет их. Лебедев готов был сделать ставку на багаж. Но другого спорщика не было, а Ванзаров в задумчивости чуть не прошел мимо своего вагона. Пока не наткнулся на выставленную ладонь.

– Друг мой, зачем вам в Греции столько кирпичей? Парфенон хотите отстроить заново?

– Там книги, – ответил Ванзаров, еще не вернувшись из сетей логики.

– Пожалели бы носильщика, он же не ломовая лошадь…

– Да-да, конечно…

Было ясно, что Ванзаров слушает что-то внутри себя.

Поединок с чемоданами остался за носильщиком. Швырнув их с плеча, он никак не мог отдышаться. За такие нечеловеческие труды получил целую трешку от Лебедева. Как приз победителю. Ванзаров же еще пребывал в прострации.

Паровоз дал первый гудок. Кондуктор прошел мимо вагонов, сообщая, что посадка заканчивается, господ пассажиров просят поторопиться, а провожающих выйти из вагонов. Ради интереса Лебедев проверил чемодан: даже для него вес был солидным. Он только хотел спросить: «Не забыли сменное белье?», как Ванзаров осмысленно взглянул на него.

– Аполлон Григорьевич, вскрытие сделали?

Лебедев аж рукой хлопнул по ляжке.

– И это вместо: «Дорогой друг, как мне будет недоставать вас в отпуске»?

– Так что показало вскрытие?

Совершенно невозможный человек. Ну что с ним сделать?

– Вас что больше всего интересует?

– Вы прекрасно знаете…

– Нет, следов ядов в организме найти не смог, – сказал Лебедев и выдержал паузу, прежде чем перейти к главному. – Да, она была на втором месяце беременности. К моменту удушения. Незадолго до смерти у нее была половая связь. Не проститутка. Удовлетворены?

Ничто из обнаруженных фактов, кажется, не удивило Ванзарова. Будто он рассматривал такой вариант, один из нескольких. Вариант подтвержден. Чему тут радоваться?

– Метки на одежде?

– Никаких. Даже платка в рукаве не нашел.

– Что-то из других признаков?

Лебедев замялся.

– Тело в таком состоянии, что утверждать наверняка трудно. Если вообще возможно.

– Достаточно ваших предположений.