Бой с Тенью

— Иван Павлович, это неправильно, — неуверенно возразил Тимофей. — Проклятие только и ждет, чтобы мы начали сомневаться и прекратили этот… эксперимент.

— Делай, что приказано!

— Но Тень…

— Вот и посмотрим, прав наш силиконовый умник или нет!

— Люди еще не готовы…

— Люди никогда ни к чему не готовы, однако всегда со всем справляются. Буди красавицу!

От его крика Вера очнулась и без помощи Бондаря. Она обернулась к Сноровскому и слабо улыбнулась.

— Я почти закончила… Еще немного, и Тень уйдет. Во всяком случае, отсюда…

— Есть другая точка зрения, — сказал Иван Павлович, немного успокаиваясь.

— Смотрите! — Федор вытянул руку, указывая на стремительно несущуюся от горизонта черную тучу.

Она приближалась, поглощая небо и накрывая город резкой тенью. Не прошло и пяти минут, как черный фронт добрался до холма и в лица стоящим на склоне людям ударил резкий порыв ветра. Вера испуганно отвернулась и прикрыла глаза ладонью. Тимофей встал рядом с матронармом и что-то ему негромко сказал. За шумом ветра слов было не различить, но Кирилл Мефодьевич обреченно кивнул и что-то ответил.

— Нам конец! — взвыл Федор, опускаясь на землю.

— Нет, — возразила Вера, почему-то улыбаясь. — Это всего лишь гроза…

Подтверждая ее слова, поднебесье пророкотало сильными громовыми раскатами. Первые крупные капли дождя ударили, словно вступление к торжественному маршу. Их глухой стук постепенно слился в равномерный шелест, затем стал громче, отчетливей и наконец превратился в шум сильного ливня. Никто от него не прятался и даже не пытался как-то защититься. Лишь Сноровский набросил на лысину капюшон куртки, а Федор пригнул голову и пару раз вздрогнул. Его лица видно не было, но выглядела его реакция так, словно он плачет.

Когда дождь пошел на убыль, Иван Павлович окинул взглядом свою поредевшую аналитическую группу и махнул рукой.

— Идемте вниз…

— По соображениям безопасности… — хотел было возразить Бондарь.

— Вниз! — решительно отчеканил Сноровский.

Тимофей с осуждением покачал головой, но больше спорить не стал… …Небо после дождя было синим и прозрачным, а дышалось просто изумительно, даже в городе. Сначала группа шла в тесном кольце «тунгусов», но постепенно воины разорвали строй и остались где-то позади. Нападать на «управленцев» никто не собирался. Увидев Веру, люди просто отворачивались и уходили в сторону.

— Ну, — Сноровский обернулся к Кириллу Мефодьевичу, — так был ли мальчик?

— Если его не было — почему все так себя ведут?

— А если был, куда он ушел и почему так добровольно?

— Как бы то ни было, — вмешался Федор, — теперь у всех отлегло от сердца. Скоро народ снова «индивидуализируется», и все войдет в колею. Все станет, как прежде.

— Впечатлений-воспоминаний о совместном разуме им хватит до смерти, — возразил Сноровский. — Не станет ничего таким, как прежде. И никогда.

— Возможно, в этом есть и плюсы, — заметил матронарм. — Возможно, именно этот опыт и позволит Земле избежать участи Келлода…

— Смотрите! — радостно воскликнула Вера.

Все взглянули вверх по улице и увидели того, кого увидеть уже и не надеялись…

* * *

Старательно обходя скопления граждан, угрюмо обсуждающих навалившиеся проблемы, к ним приблизился помятый и уставший Феликс.

— Во всяких подвалах сидел, но в таком жутком — впервые, — пожимая руки товарищам, пробурчал Сошников. — Кромешная темень и завывания какие-то. А крыс там сколько!

— Крыс?! — Вера опасливо взглянула себе под ноги.

— Там, не здесь, — Феликс усмехнулся. — А ты молодец.

— Ты уже знаешь?

— А как же, — Сошников внимательно взглянул на матронарма. — Только меня выпустили, я тут же под твою ревизию и попал. Едва убежал от каких-то возмущенных граждан. Неслись по пятам с палками и орали: «Бей пришельцев!» Черносотенцы паршивые…

— А кто тебя освободил? — спросил Кирилл Мефодьевич, отвечая ему таким же долгим взглядом.

— Те же, кто запер, — Сошников перевел взгляд на Сноровского. — Те же, кто забрал тело Соловьева…

— Санитары? — удивился Иван Павлович. — Постой, тело?! Разве он… не выжил?

— Точно не скажу, — Феликс вновь тоскливо взглянул на матронарма.

— Феликс, — строго произнес тот. — Не надо…

— Так приказали воины, — Сошников развел руками. — Я попытался с ними поспорить, но они настояли. Вам придется это рассказать.

— Ага, значит, я был все-таки прав?! — обрадовался Сноровский. — Пришло время откровений?! Давайте, матронарм, признавайтесь!

— Я нарушу все мыслимые правила, — тоскливо проговорил Кирилл Мефодьевич. — По закону, все, кто узнает главную тайну, должны умереть! А если это ловушка? Что, если черные воины не отказались от идеи уничтожить нашу группу?!

— Они сказали, что ситуация выбора теперь будет преследовать нас до конца времен, — туманно пояснил Феликс. — Но нам-то с вами к ней не привыкать. Решайтесь, матронарм.

— Да, нам не привыкать, — обреченно согласился Кирилл Мефодьевич. — Хорошо. Я скажу. «Вектор Тысячелетия» прав. Время Проклятия пока не пришло.

— Так я и знал! — Сноровский ударил кулаком по ладони.