Бои в Прибалтике. 1919 год

Части Западной русской армии все еще были скованы на фронте, и, так как среди находившихся на контролируемой немцами территории магистралей рокадных дорог не было, они никак не могли быть сконцентрированы в сколько-нибудь важных пунктах. Еще одним важным источником ослабления было то, что в перспективе войска из Германии должны будут покинуть Литву, а после заключения договора в Радзивилишках это последовало бы совсем скоро. Тогда для Западной армии не оставалось бы ничего другого, как самой принять на себя охрану своей единственной жизненно важной артерии – магистрали Митава – Лаугсцарген, чем она оказалась окончательно скована.

Военные инстанции и правительство рейха

На фоне всех этих устремлений и противоречий командование 6-го резервного корпуса оставалось в большей или меньшей изоляции. Оно могло рассчитывать на поддержку и понимание лишь в непосредственно руководившей ею военной инстанции. Однако и там вынуждены были приспосабливаться к часто меняющимся воззрениям зависящего от внутри– и внешнеполитических обстоятельств правительства. Ясность относительно его политики была лишь в той степени, что оно должно было обязательно приспособиться к пожеланиям Антанты, выраженным в ее ноте от 10 октября. Оно не остановилось бы и перед самыми строгими мерами по отношению к своим же землякам[374]. Из осознания этого и возникали такие меры, как введение пограничного контроля чиновниками криминальной полиции, вмешательство правительства рейха в переговоры с литовцами, последовавшая 29 октября смена начальника штаба 6-го резервного корпуса на бывшего 1-го офицера Генштаба штаба 3-й группы войск рейхсвера майора барона фон Фрича[375], отказ в крайне необходимом для защиты магистрали от литовцев снабжении, в особенности в поставках сапог, постоянное повторение требования вернуть штаб 6-го резервного корпуса в Германию, хотя само присутствие командующего корпусом в Прибалтике, по его глубокому компетентному мнению, было настоятельно необходимо особенно в этой, постоянно меняющейся, обстановке и по ходу важных переговоров с Западной русской армией. Лишь с трудом генерал-лейтенанту фон Эберхардту удалось добиться, чтобы его оставили хотя бы в связи с последним из этих аргументов, а перевод штаб-квартиры корпуса в Бернайтен под Тильзитом был отложен до 9 ноября.

Записи полковника фон Тэра и генерал-лейтенанта фон Эберхардта

Трудности, возникавшие из-за противоречивых мнений, лучше всего видны из двух записей начальника штаба 3-й группы войск рейхсвера[376] полковника фон Тэра и самого генерал-лейтенанта фон Эберхардта.

Первый писал о результатах совещания с тогдашним начальником Войскового управления в министерстве рейхсвера генералом фон Сектом: генерал отнюдь не недооценивал катастрофические следствия крушения Западной русской армии[377]. Однако здесь уже ничего нельзя было изменить, только если ее представители не смогут найти общего языка с миссиями Антанты, а перспективы этого не было. Правительство рейха самым определенным образом заявило Антанте, что Германия не будет оказывать поддержки делу Западной русской армии. Все военные инстанции получили приказ непременно соблюдать это обещание. Если те, кто поддерживают германо-русский проект, выразят повиновение, то вернувшиеся солдаты будут без проблем вновь взяты в германские части. Санкции будут применены только в отношении старших офицеров. Снабжение для этих солдат можно будет иметь в виду, лишь если они по предложению Его Превосходительства фон Эберхардта (?) будут отведены за реку Мушу. Они будто бы и до сих пор в состоянии идти маршем и сражаться.

Для послушных и готовых к выводу частей можно было бы обеспечить снабжение в небольшом масштабе, который посчитает необходимым и предоставит Его Превосходительство фон Эберхардт, но таким образом, чтобы не передать доставленное в руки русским и балтийским немцам.

Генерал-лейтенант фон Эберхардт, в свою очередь, в своем составленном непосредственно после событий отчете о результатах писал дословно следующее: «Выполнение моей задачи было весьма существенно осложнено той неизвестностью, которая царила в Берлине относительно действительного положения дел в Прибалтике, и теми внутриполитическими трениями, что приводили к мерам, делавшим в худшем случае вывод даже сохранивших верность германских частей и вовсе невозможным. Таким образом, была не только закрыта граница, прекращено железнодорожное сообщение, остановлено или же поставлено под каверзный контроль, делавший всякую заботу о войсках невозможной, снабжение, но и оставлялись без всякого внимания все отчеты и обращения за помощью. Если бы не проявленное командованием 1-го военного округа в Кёнигсберге и командованием группы войск рейхсвера в Кольберге, а также 8-й инспекцией военных железных дорог понимание[378] и нуждающаяся в самой серьезной благодарности поддержка штаба корпуса, катастрофа стала бы неминуемой».