Бояре, отроки, дружины. Военно-политическая элита Руси в X–XI веках

Мучение Феодора и прочих[744]:

некий сарацинский «князь» (называемый далее и «цесарь») христиан «христиан «въ роботу даяше своимъ болѣромъ» –

он же «повелѣ» некому «отъ болѣръ своихъ»–

он же даёт обещание: «сътворю тя едного отъ болѣръ своихъ» –

«болѣре срациньсти рѣшя къ цѣсару» своему –

Житие Кондрата[745]:

мученик обращается к римскому наместнику: «казнь ц(еса)рьску и болѣрьску въскорѣ съкончаи о мьнѣ» – он же говорит: «заповѣди кесаровѣ и болѣрьстѣ не повину ся» –

Житие Исакия[746]:

византийский император «призъва два болѣрина» – далее эти же два «болѣрина» соответствуют греческому – на епископскую должность назначили «мужа именита и доброговѣина кротъка образомъ отъ болѣръска рода сушта» –

Житие Дометия[747]:

цитируется указ Юлиана Отступника с осуждением христиан: «цѣсару убо на крьстияны гнѣваюшту ся и боляромъ и княземъ» –

Житие Иоанна[748]:

некий человек имел уважение «отъ вьсего ныня болѣрьска сьвѣта» –

Таким образом, из всех 11 случаев 5 раз слово болярин (или его производные) переводит греческое , а в 4 случаях, как в паримийном чтении из пророчеств Ионы, – . Из всех славяно-греческих соответствий и из смысла контекстов ясно, что обозначение «боляре» относилось к могущественным и знатным людям, особенно и прежде всего таким, которые состояли в ближайшем окружении правителя и были его советниками ( – сенат). Устойчивость соответствия боляре – , а может быть, акцент в значении на приближенность к правителю, привели к тому, что в одном случае «боляре» оказались выше статусом «князей». Такую неожиданную для историка Древней Руси иерархию видим в пересказе указа Юлиана в Житии Дометил (в оригинале имелись в виду, соответственно, Сенат и провинциальные наместники). Отметим обозначение «свои бояре» применительно не только к римской знати императора Августа (у Климента), но и к вельможам «сарацинского царя» – оказывается, ничего исключительного и специфического в таком применении слова для древнерусского летописания нет.

Для полноты картины распространения слова бо(л)ярин в древнейшей церковнославянской письменности стоит отметить, что оно несколько раз упоминается в двух памятниках древнечешской литературы XI в. – во «Втором старославянском Житии св. Вячеслава» («Легенде Никольского») и «Беседах на Евангелие» Григория Двоеслова. Об этих памятниках уже говорилось выше, отмечалась как наиболее вероятная их принадлежность переводческой школе Сазавского монастыря и указывалось, что появление как слова дружина, так и слова бо(л)ярин в этих текстах надо объяснять заимствованием из церковнославянской литературы, распространённой на Руси и в Болгарии (с. 174).

Во 2-м Житии Вячеслава, которое, напомню, представляет собой, в основном, перевод латинского жития пера мантуанского епископа Гумпольда, два из трёх раз употребления слова приходятся на куски текста, не имеющие параллели в латинском оригинале, а в одном случае переводят латинское «milites»[749]. Во всех случаях речь идёт о знати в окружении Вячеслава. В «Беседах» по словоуказателю А. И. Соболевского отмечаются два случая употребления слова бо(л)ярин. В одном из них слово переводит латинское dives («богатый»), а в другом выражение «кто иже мѣсто болярьствия дьржит» соответствует латинскому «qui locum tenet» (речь идёт о должностных лицах)[750]. Таким образом, боярин здесь выступает представителем элиты, которая отличается богатством и имеет непосредственное отношение к исправлению государственных должностей.