Бояре, отроки, дружины. Военно-политическая элита Руси в X–XI веках

Таким образом, отвергая точку зрения Шахматова о соотношении разных частей данной летописной статьи, мы не должны относить ту часть, где содержится упоминание «дружины», ко времени составления НС. Рассказ об «испытании вер» не является вставным и принадлежит древним пластам летописи[414]. В этом случае упоминание «дружины» надо увязывать с контекстом всего предшествующего текста статьи, который является единым связным текстом. Из этого следует, что фраза в начале статьи, которая сообщала о созыве Владимиром собрания «бояр» и «старцев градских», принадлежит тому же автору, который несколько ниже обе эти группы людей охватил понятием дружина. В данном контексте бояре и старцы градские – это и есть дружина. А кто такие были эти бояре и старцы?

Относительно бояр не приходится сомневаться, что это была знать, высший социальный слой (см. в главе IV).

Как выяснено, словосочетания «старцы градские» (которые ещё однажды появляются в летописи в статье 6504 г. также в паре с боярами[415]) и похожее «старцы людские» (одно упоминание в «Речи Философа»[416]) – связаны с переводной литературой[417]. Смысл их довольно неопределённый, и в науке предлагались разные их толкования. Учёные сопоставляли их также со словами одного и того же этимологического гнезда старцы, старейшины, старосты и другие подобные, которые ещё несколько раз упоминаются в Н1Лм, ПВЛ и некоторых других древних нелетописных памятниках. Из ряда этих слов в части Н1Лм до 6504 г. «старейшины» упоминаются шесть раз: один раз в статье 6504 г. в описании пиров Владимира (вместе с боярами и посадниками «по градом»), дважды в «Речи Философа», три раза в статье 6362 г. в рассказе явно легендарного характера о хазарской дани, причём здесь те же лица названы «старцами»[418]. «Старцы» помимо рассказа о хазарской дани фигурируют в статье 6491 г. (в «Сказании о варягах-мучениках», вместе с боярами) и в статье 6504 г. (в сообщении о законодательстве Владимира о вирах)[419].

Какие именно люди или группы лиц имеются в виду под тем или иным словом из этого ряда в том или ином случае, надо, разумеется, выяснять каждый раз в зависимости от контекста. Было бы неправильно, на мой взгляд, отрицать вообще какое-либо реальное значение за этими словами[420]. В каких-то случаях, возможно, имелась «племенная» или «местная» знать догосударственного происхождения[421], в других– тогда, когда эти слова прямо связывались с городами (как «старцы градские», «старейшины по градом» и т. п.) – можно предполагать торгово-ремесленную верхушку городов уже эпохи государственной (X–XI вв.)[422]. Но в принципе ясно, что речь шла о людях повышенного социального статуса, авторитет которых не столько происходил из военного превосходства и полномочий, делегированных внешней (публичной) властью, сколько был укоренен в общепринятой морали и обычном праве и связан с повышенным материальным достатком. О старцах никогда не говорится, что они «свои» для кого-либо, в том числе для киевского князя; они не упоминаются на военной службе князю и вообще в связи с военными событиями и занятиями.