Боярин

– Поняла, господин Аким.

Выпрямившись, девушка стала на прутья решетки и, ударив в бубен, запела:

Ай-люли, ай, люли,
Во поле с тобой пошли…

Ничего себе оказалась песня, веселая, даже, можно сказать, танцевальная. А уж какая заводная! Особенно, когда в такт песне невольница стала скидывать с себя одежду – не дура, быстро сообразила, чем можно отвлечь стражников!

Ай-люли, ай-люли… – полетела наземь накидка.

Ай-люли… – следом отправился и пояс…

Ай-люли… – девчонка задрала платье почти до бедер… Стражники одобрительно взвыли.

Ай-люли!

Оп! И на девчонке уже ничего не осталось, даже самого дешевенького ожерелья или браслетика. Да и что могло быть у рабыни? Только душа… и еще – юное, соблазнительно красивое тело!

Изогнувшись, танцовщица подхватила брошенный бубен, ударила… бум-бум…

Припала к решетке… бум-бум… бум-бум-бум…

Стражники внимали, как зачарованные.

Павел увидел сверкнувшие сверху очи. Улыбнулся:

– Теперь слушай меня, девочка…

Сказал все, что хотел, ну точь-в-точь, как Штирлиц и радистка Кэт, слава богу, еще только что родившегося младенца не было.

Закончив танец, Маша подняла с земли длинную штопаную рубаху из выбеленного на солнце льна – вот и все платье. Натянула. Улыбнулась стражникам:

– Может быть, я еще сегодня приду… если купец отпустит.

– Ого! – воины оживились, захлопали по плечам своего сотоварища, коему, видать, и выпадала очередь нести сейчас службу. – Повезло тебе, Аксалык, повезло. Этакая пери пляшет!

– А купец может и не отпустить.

Да отпустит. Отпустил уже! Павел слал в небо молитвы. Лишь бы теперь получилось все, лишь бы Маша все, как надобно, сделала… как уговорились только что. Да сделает. Сладит. Что ей терять?

С момента ухода невольницы прошло не так уж и много времени, а боярину показалось – годы. Откуда-то сверху доносились чьи-то отдаленные голоса, смех… потом все стихло, остались лишь луна да мертвенно-холодные звезды, презрительно смотревшие вниз.

Чу!

Чьи-то шаги… шорох… и резко оборвавшийся крик!

Скрипнув чуть сдвинулась в сторону решетка… Показалось все? Нет, точно – сдвинулась!

– Маша, ты?

– То я, Яцек, пан. Маша вокруг посматривает… Ага! Идет уже. Сейчас мы вдвоем…

Вдвоем дела пошли куда лучше, решетка еще немного покочевряжилась и, наконец, со скрипом отъехала в сторону.

– Уфф!

Упала к ногам веревка – положенный всякому погонщику аркан. Ремезов поплевал на руки… и тут же оказался наверху, улыбнулся:

– Спасибо, родные мои! А теперь – помоги нам Бог.

Они стояли втроем, в темноте, смутными, освещаемыми тусклой половинкой луны, тенями, чуть согбенные, словно знаменитые «Три тени» Родена. Вокруг стояла мертвая тишина… нет, вот за оградою резко закричал ишак.

– Стражник? – обернулся Павел.

– Я убил его, – Яцек посопел носом. – Свалил арканом, а затем – его же ножом.

Боярин покачал головой – от кого бы ожидал, только не… В общем-то, и неплохо, что Маша подговорила парня.

– Дай нож сюда… На выходе сколько?

– Пятеро. Играют в шиш-беш.

– Многовато… но ладно.

Склонившись, молодой человек проворно разрезал связывающие деревянные прутья решетки веревки, улыбнулся:

– Эти жердочки вы потащите на своих плечах. Надеюсь, у ворот нынче не люди Халеда?

– Н-нет, – Яцек дернулся и помотал головой. – Не наши воины. Чужие.

– Славно, – потерев руки, Ремезов помог парню и девушке поудобнее примостить на плечах жерди. – Яцек. Не забудь свой аркан.

– Он всегда при мне, потеряю – высекут!

– Та-ак… – Ремезов быстро метнулся к убитому стражнику. – А что тут у нас еще? Сабля… угу. И больше ничего интересного, даже мелочи нету. Видать, бедолага игрок… был. А, вот и плеточка! Очень она нам сгодится, очень! Ну, что стоите, глаза таращите? Пошли. И умоляю – все вопросы потом.

Хозяйственно прихватив саблю и плеточку с обычной, ничем не примечательной ручкой, боярин, велев своим спутникам идти прямо на главный двор, важно зашагал сзади, а, как только процессия оказалась ввиду азартно бросавших кости стражей, громко заругался и замахал плетью.

У ворот ярко горел костер. Стражники оглянулись.

– Поживей, гнусный помет ишака! Да что вы тащитесь, как навозные мухи? Поторапливайтесь, говорят вам, иначе отведаете плетки, грязные дети извращенных ифритов! Помесь ишаков и гиены! Ленивые сволочи! Инсургенты! Гниды пучеглазые!

Один из стражников даже покачал головой:

– Ну, насчет гнид – это ты уж слишком.

– Хозяин велел разбить еще один шатер, – озабоченно сплюнув, пояснил Ремезов. – На ночь-то глядя, не мог раньше распорядиться. Теперь вот иди, гони этих ленивых тварей. С ними ведь и до утра провозишься!

– Это точно! – стражник махнул рукой. – Ворота сами отворяйте, там все просто – засов. Ну, что?! Твой ход, Касым-ага! Посмотрим, повезет ли тебе на этот раз?

– Обязательно повезет, доблестный Чангак! Разве ж мало я молю об этом Аллаха?