Боярские дворы

В тот раз пребывание в Москве затянулось с 12 марта до 16 июля. В первый же день по приезде Пушкин встретил в Благородном собрании Н. Н. Гончарову. 6 апреля Пушкин решается сделать второе и на этот раз благосклонно принятое предложение. Месяцем позже состоялась торжественная помолвка. Будущее было предопределено: «Участь моя решена. Я женюсь…»

Пушкин бывает у Вяземских, Нащокина, Языкова, приезжает на новоселье к М. П. Погодину, навещает родных и больного дядюшку В. Л. Пушкина, не забывая цыган и карты. Игра в доме В. С. Огонь-Довгановского, того самого, который стал прообразом Чекалинского в «Пиковой даме», оказалась на редкость несчастливой для поэта. Впрочем, другого исхода при встрече с профессиональными игроками было трудно ожидать, тем более что играл Пушкин азартно, но не слишком умело. 3 июля пришлось подписать вексель на двенадцать с половиной тысяч рублей. Дальше Пушкину оставалось ехать к отцу для выяснения своего и без того нелегкого материального положения.

Казалось, Л. И. Жемчужников ничем не выделялся из окружения А. С. Пушкина. Гвардейский полковник, помещик Боровского и Медынского уездов, подобно Пушкину, член петербургского Английского собрания, женатый на неаполитанке де Морелли, титул и происхождение которой, правда, вызывали у современников сомнения. Играл Жемчужников ежедневно и из игры черпал средства для жизни и обогащения.

Так или иначе, долг существовал и доставлял все новые и новые неприятности. Уже после свадьбы А. С. Пушкин в том же 1831 году вынужден специально для его урегулирования приехать в старую столицу. 6—22 декабря — за эти считаные дни он успеет повидаться с П. Я. Чаадаевым, П. А. Вяземским, пообедать в Английском клубе с И. И. Дмитриевым, прочесть кое-что из своих сказок Н. М. Языкову.

Не знавший подлинной причины поездки поэта, Языков напишет в эти дни брату: «Между нами будь сказано, он приезжал сюда по делам не чисто литературным, или вернее сказать, не за делом, а для картежных сделок, и находился в обществе самом мерзком, между щелкоперами, плутами и обиралами. Это с ним всегда бывает в Москве. В Петербурге он бывает опрятнее. Видно, не права, брат, пословица: женится — переменится».

Но на этот раз не прав был Н. М. Языков. С мая 1831 года Пушкин с женой жил в Петербурге, надеясь на благополучную оплату долга при посредстве московских друзей. 7 октября он напишет П. В. Нащокину: «Прошу тебя последний раз войти с ними (Огонь-Довгановским и Жемчужниковым. — Н. М.) в сношения и предложить им на готовые 15 тыс., а остальные 5 я заплачу в течение 3 месяцев». Через три недели возможность личного объяснения с кредиторами появится у самого Пушкина: «Видел я Жемчужникова. Они согласились взять с меня 5000 векселем, а 15 000 получить тотчас. Как же мы с вами сделаем? Не приехать ли мне самому в Москву?»

Приезд оказался необходимым. Игроки цепко держали поэта в своих руках, тем более, что расплатиться в указанный срок А. С. Пушкин не смог. Росла семья. Росли расходы. К старым долгам неумолимо прибавлялись все новые и новые. За каждый фунт чая, сальных свечей или хлеба у соседнего булочника надо было платить собственным нелегким и слишком дешево оплачивавшимся литературным трудом. В результате жемчужниковский вексель продолжал тяготеть над Пушкиным до последнего дня его жизни. Вексель погасила только опека 11 мая 1837 года, когда сумма долга с «указными процентами» достигла 6389 рублей.

Жемчужников играл постоянно и всегда удачно. Его доходы целиком зависели от карточного стола. Так не было ли пушкинских денег среди тех, которые пошли на приобретение Ховрина? Кстати, Жемчужников оказался достаточно заботливым и рачительным хозяином. Он подновил старый дом с флигелями, отремонтировал церковь, почистил раскинутый на холмах сад с его живописными мостиками и фотами. Только долго пользоваться поместьем ему не пришлось. В 1854 году умер его единственный сын, двадцатичетырехлетний гвардейский поручик. Потрясенный этой потерей отец заказывает одному из известных московских архитекторов, Михаилу Дормидонтовичу Быковскому, церковь Знамения, существующую и поныне. Ученик и многолетний сотрудник Д. И. Жилярди, М. Д. Быковский во многом определил лицо московской архитектурной школы и соответственно облик города. Он начал с преподавания в Московском Дворцовом архитектурном училище, стал его директором, а затем одним из организаторов и руководителей Московского училища живописи, ваяния и зодчества. М. Д. Быковский — создатель и первый председатель Московского архитектурного общества. Среди многочисленных его построек особенно характерен дошедший до наших дней почти неизмененным Ивановский монастырь.

Освящение Знаменской церкви почти совпало с кончиной жены Жемчужникова — «сомнительной итальянки», следом за ней ушел и сам игрок. К семейным могилам на Смоленском кладбище Петербурга прибавилось последнее погребение.