Боярский эндшпиль

На описание браслета я набрел в одной лавке в Северске, в лучших традициях современного маркетинга там были магические каталоги, позволяющие подобрать дорогое украшение по желаниям, с полной информацией – кто сделал, кому продали и где купить. Ну я и пожелал. И вышло, что единственный нужный мне предмет приобрел великий князь Ростовский за триста золотых, а потом передарил Смоленскому, у которого украшение так и осталось.

Застегивался браслет на петлю, в которую продевался кожаный шнурок с куском обычного на вид кварца. Настоящим портальным камнем.

«Обнаружен портальный маяк, – обрадовал меня мой модуль. – Повреждений не обнаружено. Заряд полный».

Так что свой выбор я сделал. Прошелся еще по комнатам, и на тебе – натолкнулся на хапу, такой же, как у меня, один в один, модель, правда, лет на двести старше, но на вид такая же. И опознался он легко, и почти половинный заряд показал, прям вот если бы пришлось выбирать между ним и кристаллом, очень бы жалел. А так достал свой кнутомеч, валяющийся в кармане камзола еще со времен приема, и заменил батарею. Князю все равно, активировать оружие ему без модуля не светит, а мне авось пригодится. Так что, если бы не предстоящая женитьба, был бы князю благодарен.

Ну а с учетом всего, благодарным мне быть не за что. Беляночка – девушка хорошая, местами даже очень, и на легкие, ни к чему не обязывающие взаимоотношения я в общем-то был готов, но ей, по словам ее опекуна бывшего, настоящий муж нужен, а где я его найду. Кристалл этот целый, если уж дефектный к сроку полтора года подарил, то этот должен мне хорошую подвижку к обратному пути отсюда дать, что-то я засиделся в этом княжьем болоте. Так что быть сиротинушке, судя по всему, без мужа еще какое-то время, ждать себя я бы ей не посоветовал, чую, не вернусь сюда больше.

К приходу княжьего внука оставалось только сделать унылый вид, мол, продешевил, понимаю, но старался – выбрал из всего этого неликвида хоть что-то симпатичное на вид. Богдан выбор одобрил, с совершенно серьезным видом поздравил с приобретением и до выхода проводил. А когда стражник меня к воротам провожал, странные звуки неслись из оставленного помещения. На хрюканье похожие. Ну с таким свинским отношением к подвигу это немудрено.

Жижемский хохотать имел полное право. Сколько я с этим камнем ни бился, ничего не получалось. Модуль не откликался, интегрировать портальный маяк не желал, что только я ни делал. Да и портал явно на другого был привязан, чтобы отвязать и использовать, нужно обратно вернуться, а чтобы обратно вернуться, нужно… Замкнутый круг. И ведь других камней я так и не нашел, не спрашивать же прямым текстом у аборигенов, мол, не видели здесь странного человека с кусками кварца, примета – портативный коллайдер в правой руке. Они тебя к повозке собственной подведут, ящик зарядный откроют, там этого кварца хоть задницей ешь, а странного мозгом человека в зеркале покажут. В итоге моей авантюры я остался с ненужным домом, потенциальной невестой, бесполезным камнем и потерянным впустую временем. Сам себя переиграл.

К Фоминским я заявился в последний день своего смоленского отпуска, как раз на семейный праздник – Радуницу. Не без приглашения, теперь вроде как свой был, даже отношение поменялось. О том, что на поляне предков произошло, никто меня не расспрашивал, может, ждали, что не выдержу и сам все выложу. Ага, дождетесь у меня. Что произошло на поляне, остается на поляне.

В этот раз меня допустили в залу побольше, человек пятьдесят чинно и благородно сидели за длинным столом, слуги разносили блины с черной икрой и клюквенный морс, разговоры шли больше о старых временах, заодно и предка моего здешнего вспомнили, Всеслава. Во главе стола сидел княжич Всеволод Фоминский, отец Ратибора, угрюмый такой средних двухсот лет от роду мужчина, ну а дальше младшие Фоминские, и главы семей, вроде меня.

Наевшись, гости разбрелись кто куда, вроде как посидели вместе для приличия, ну и на кучки по интересам разбились. Моего интереса тут почти не было, служба ждет, только одно дело незавершенное.

– Привет вам, Радослава Всеславовна, – подловил старушку я.

Та охнула, увлекла меня в какую-то каморку, усадила в кресло, сама стоять осталась.

– От кого?

– От него, – не стал скрывать я.

Старушка села рядом, закрыла лицо руками, затряслась. Я терпеливо ждал, пока она не отняла ладони – как есть, смеялась, аж до слез.

– И что этот старый хрен сказал?

– Сказал, что прощает, и через год видеть хочет.

– Уже бегу, – Рада вытерла глаза платочком. – Ты, Марк, наверное, подумал, что обрадуюсь и на шею тебе брошусь?

– Ну вообще-то у меня уже есть невеста, стараниями родственничка вашего, – парировал я.

– Так тебе и надо, проходимец, – заявила старая карга. – А к отцу приду, ох вытрясу из него все, из гада ползучего. Вся жизнь из-за него наперекосяк. Да тебе это знать не нужно, а то опять во что-нибудь ввяжешься и в лужу сядешь.

– Ввязался уже, – я достал из кармана коробочку, протянул собеседнице.

– Что это? Давай посмотрю.