Боярский эндшпиль

– Я тебе про ум как-то говорил, – Модест Всеславич недовольно поморщился, – а все без толку. Но – нет, они и сами прекрасно размножаются. На ваш век хватит. Так вот, этот лист – последний. Ну да не страшно, мы и сами научились подобное делать, и как этот схрон найдется, для других уже готовы свои приключения. Этот клад особый, про него жрец говорил, что богатства там несметные. Мы бы и сами пошли, но есть условия, которые приходится выполнять. Наперво, никому нельзя объяснять про клад, пока последний лист не найден. Пробовали – рассыпается первый лист прахом. Второе, те, кто начал поиск, должны его и завершить, причем все, кто в добыче предметов участвовал и в живых остался. Тоже пробовали против правила пойти, и опять неудача. Ну и третье, этого мы сначала не поняли, сказано было, что в последнем поиске будут изначальные вещи участвовать. Все так и получилось, брошь эту предок твоей невесты себе забрал с развалин, у ворона глаза сделаны из камушков тамошних, печать Нестор у себя хранил с последним листом.

– Так что же вы сами-то не взяли этот лист? – задал я совершенно логичный вопрос.

– А то мы не пытались, – Хомич поморщился. – Так затерялся он, мы его искали не раз и не два, хотя точно знали, что он у Нестора в сокровищнице лежит. А тут случайно получилось, для Ирия и Милы свой лист был готов, из новых, а они решили деда обнести. Дуракам везет.

– И в чем подвох? – поинтересовался я с невинным видом.

– Вот молодежь, – посетовал Хомич, – ничему не верят. Да, есть тут одна сложность, последний шаг к кладу не в нашем мире происходит. Точнее говоря, в каком-то пространстве чужом. Замкнутом, будто частичка земли, вроде как то, что княжич Тятьев создал. Мы пока такое сотворить не в силах, но пытаемся. Так вот, заклинание это как раз на камне висит, оно же вас и перекинет куда нужно. Так мы в этом месте помочь вам не сможем. Если вот недавно Сила за вами наблюдал, и если что случилось – на помощь бы пришел, нам живые колдуны нужнее мертвых, то последнюю находку сами разыщете. Но по опыту скажу, обычно ничего такого смертельного не бывает. За все время только полсотни молодых колдунов потеряли, и то по их же глупости. Но усилия приложить придется. Так что собирайтесь по полной программе, не на увеселительную прогулку идете.

– Моя доля – десятая, – уверенно заявил я.

– Наглец, – констатировал Модест Всеславич. – Вы сначала клад-то найдите. А то не каждый возвращался с прибытком, были и такие, кто ничего так и не обнаружил, пустышка оказалась.

– А Сила, я так понимаю, нашел? – я кивнул на пьющего пиво литр за литром Ухтомского. Судя по его довольной улыбке, еще как нашел.

– Когда? – задал я еще один важный вопрос.

– Ты сначала жену молодую в дом приведи, там до дня Велеса у вас времени даже помиловаться не будет, все приличия соблюсти надо, родственников навестить, в своем доме принять. Опять же, 23 дня месяца Юлия Цезаря – Нептуналии, Смоленские их очень отмечать любят. Ну а как Перунов день пройдет, или по латинскому – второй день месяца императора Августа, так и отправитесь.

– А стоит ли? Говорите, пустышки там, опасности? А у меня молодая жена, – сделал я последнюю попытку соскочить. Но, глядя в ясные добрые глаза Хомича, понял, что не получится. Все, кто остался в живых, идут искать. Уважительная причина одна – смерть.

Ну и неудобные вопросы поэтому же задавать не стал, вроде – почему проклятые кости так удачно образовались, когда в ловушке оказался один наивный колдун, а ведь за колдуна две точки дали, не одну. Или почему заклинание на камне, висящем на браслете, так похоже на конструкт Тятьева-старшего на разрушенном кристалле. А еще почему у мужчины того, в церкви, Саваофа, такой же медведь на заколке в волосах был, как на цепи у поводыря мертвяков, и почему этот медведь как две капли воды похож на герб князя Жилинского.

Ответов все равно не получу, соврут, а неприятностей огребу мало не покажется. А так они вроде подозревают, что я подозреваю, что они подозревают, и так далее, но пока прямо претензии не высказаны, вроде и убивать не за что. Если только для профилактики.

– На неделе после Перунова дня впятером и пойдете, – развеял мои сомнения добрый старик-библиотекарь.