Боярыня Морозова

Злобный рысий взгляд цапнул Федосью Прокопьевну бесцеремонно, со злорадством: попалась! В грозу повела царицу. На погибель, чать!

– Пошла-ка ты прочь, Анна Михайловна! – закричала, вспыхнув не хуже молнии, Мария Ильинична. – Все с глаз моих прочь!

– О жизни своей государыни пекусь! – твердо возразила крайчая.

– Твое дело за столом служить. Все прочь! Сама приду.

Оперлась на руку Федосьи Прокопьевны, ждала, когда Анна Михайловна подчинится, уберется.

Опять сверкнуло. Небо, как ледяное, разлетелось вдрызг невидимыми осколками. Воя, кинулись прочь карлы, попятилась прислуга. Анна Михайловна, поглядывая на тучу, тоже отступила. Поняла – своей ретивостью только держит государыню в опасности.

– Рожу смелого, трусам на острастку, – сказала царица Федосье Прокопьевне, гордая своей победой.

Из тучи сыпало серебром, а государыня шла, не прибавляя шагу, поднимая лицо к небесам, схватывая радостными очами просверки молний. Ее веселила Федосья Прокопьевна – втягивает голову в плечи при каждом громовом ударе.

– Не грома бойся, стрелы! – поучала царица приезжую свою боярыню.

Аввакум и другие

Являлся ли Антихрист в 1666 году на Русскую землю? Народ угадывал сей мерзкий приход по многим признакам. Собаки бесились, колдуны и колдуньи устраивали на болотах сатанинские игрища. Зачервивела трава на лугах. Черное солнце заслонило белое. Страхи и слухи летали по городам и весям, как верховой огонь.

Мудрые, знающие люди высчитывали год конца света. Кто по книге «Откровения», кто по книге пророка Даниила. У Даниила об опустошительном нечестии сказано без намеков: будет длиться две тысячи триста вечеров и ночей. У одних выходило: концу света быть в 1669 году, другие прибавляли тридцать три года – возраст Христа, – получался 1699 год, иные же к этому дальнему году прикладывали две тысячи триста дней. Выходило – конец света надо ждать в 1702 году.

Удивительно, никто из пророчествующих не попробовал отнять от года, когда Никон начал вводить новые обряды, год Крещения Руси, а ведь получается то самое страшное число: 1654 – 988 = 666.

Народ может быть суеверен. Редкий из государей не спрашивал о судьбе у гадалок и астрологов. Но царь – это царь, а власть – это власть. Власть не суеверна, а уж от Бога ли она или от Сатаны, знает небо да потомки. Потомки платят за грехи пращуров. Ивану Грозному Господь дал четырех сыновей. Первого, Дмитрия, утопили младенцем; последнего, тоже Дмитрия, зарезали. Умного Ивана Ивановича своей рукою убил. Власть досталась блаженному Федору. За великие грехи одного Бог наказал всех Рюриковичей, подрубил корень древа.

Сколько городов построил Борис Годунов, сколько доброго сделал народу, растил сына Федора для России с бережением, окружал мудрыми учителями. Не отмылся от крови убиенного отрока. Заплатил за гибель гибелью. Юного Федора удавили, раздробив семенники.

Царь Алексей Михайлович получил шапку Мономаха по наследству, был добрым – в отца, кротким – в прабабушку царицу Анастасию. У благочестивого хозяина и слуги благочестивые. Проклятого, расстриженного Аввакума не казнили, но уговаривали.

В Чудовом монастыре митрополит Павел Крутицкий да Илларион, архиепископ Рязанский, дали батьке почитать книгу «Хризовул», подарили скляницу малую с миром. Не слушая брани о новых обрядах, приказали слугам завязать ему глаза, а старый друг Илларион повел его, упрямца, по каким-то лестницам, по тесным переходам, а когда повязку вдруг сняли, Аввакум увидел перед собой дивный белый свет Спаса в Силах. Господь золотою рукой благословлял, а с золотого лика смотрели золотые глаза Всеведущего.

И увидел Аввакум образ Богородицы. Был свет на лице ее, Божественный свет фаворский, и была надежда, преддверие дивной улыбки о Господе, Сыне Божием, за многую милость его.

И увидел Аввакум Иоанна Крестителя, великого пророка, предтечу. Покойны были черты лица его, ангела пустыни, ибо уповал на милосердие последнего суда.

– Петрович! – шепнул Аввакуму Илларион. – Неужто твое супротивничание стоит драгоценной благодати храма, где живет Дух Святой?

Дрогнули плечи у железного, повернулся к Иллариону – в слезах лицо. Обнял старого друга да и оттолкнул прочь.

– Господи! – Повалился перед иконами. – Господи! Дай силы устоять! Пошли грешнику быть с тобою, Господи!

Опять отвезли батьку в Угрешу, да не забыли. На другой уже день приехал чудовский архимандрит Иоаким. Говорил с печалью, с болью:

– Аввакум, неужто тебе не страшно расстаться навсегда с Церковью? Старые обряды были священными и остаются священными, но Церковь к ним не вернется. Зачем отлучаешь себя от общей молитвы, от благодати? Вспомни, батюшка, как у престола на литургии стоим. Вспомни, батюшка! Чего ради лишаешь себя общения с Духом Святым?