Боярышниковый лес

– Все-таки дельный ты мужик, Честер, то есть я хотел сказать вы, – расчувствовался Финн. – Многие так считают. Я тут слышал разговор мисс Харти с каноником Кэссиди, когда он заглядывал сюда на прошлой неделе. Так вот, она сказала, что вы ангел, которого нам здесь всегда не хватало.

Мне нравилась Ханна, а вот то, что она, похоже, питала к доктору Дермоту вполне определенный интерес, огорчало. Я как-то ее спросил, влюблялась ли она когда-нибудь. Она ответила, что нет и что в пятьдесят два ей на такое чудо рассчитывать уже не приходится. Ее мать всегда говорила, что доктор Дермот – завидная партия, и Ханна потратила массу времени, чтобы не упустить свой шанс. Вот только доктор держался особняком и ничего в жизни менять не желал.

– А может, он просто слишком печется о своем благополучии? – спросил я.

Эх, это ты, старина Честер, зря ляпнул.

Ханна Харти сразу же бросилась на его защиту. Да он жизнь положил на этот городок! Никому и в голову не придет обвинять его в эгоизме.

Я сказал, что, как человек посторонний, могу чего-то и не знать. Хотя все я прекрасно знал. Дермот действительно думал только о себе. Подтверждений тому становилось все больше и больше.

От выпивки за мой счет он не отказывался, но сам меня никогда не угощал. Ханна рассказывала, что время от времени готовит для него пирог с говядиной и почками или запекает цыпленка, потому как мужчины в быту совершенно беспомощны. В то же время при гостинице имелся неплохой ресторан, куда Дермот мог бы ее пригласить, но он ни разу этого не сделал. Он определенно вел себя с молодым Джимми Уайтом крайне заносчиво, настолько, что парень сообщил мне: он собирает чемоданы и уезжает. Здесь ему жизни не было.

Между тем планы потихоньку воплощались. Прораб Финн теперь любил меня как родного брата. На строительство Медицинского центра имени Дэнни О’Нила в Дуне он набрал людей со всей страны. Здание росло прямо на глазах, как гриб после дождя.

Горожане с трудом верили, что в двух шагах от дома у них будет рентгеновский кабинет, аппараты для мониторинга сердечной деятельности и лечебный бассейн, а в придачу еще и не меньше десятка процедурных кабинетов под аренду. Газеты писали о медицине будущего. Уже начали поступать запросы от желающих организовать в центре стоматологическую практику, занятия пилатесом и йогой, а также от нескольких специалистов, заинтересованных в возможности вести прием пациентов дважды в неделю. Все было нацелено на то, чтобы обеспечить людей медицинским обслуживанием на месте, а не вынуждать их ездить на большие расстояния, из-за чего мучений только прибавлялось. Первоначально я надеялся, что здесь будет работать Джимми Уайт, но, к сожалению, он уехал еще до запуска центра.

Понятно, что на этом этапе Ханна Харти передала основную часть моих дел бухгалтерской конторе, но моими личными счетами продолжала заниматься сама. Мне нравились наши встречи.

По пятницам, около шести вечера, в гостиницу приходил Финн, мы пропускали по бокалу, и прораб вводил меня в курс событий за прошедшую неделю. Позднее к нам присоединялась Ханна Харти и подписывала чеки для Финна. Потом мы с ней вдвоем ужинали.

На наши встречи она всегда приходила с красивой салонной укладкой. Ей нравилось говорить о докторе Дермоте, и я, будучи человеком покладистым, слушал без возражений. Обычно они виделись по субботам, поэтому, думаю, модная укладка, вообще-то, делалась для него. Однако я заметил, что у доктора Дермота все чаще возникали какие-то дела и ему приходилось отменять субботние встречи.

Врачебный консилиум. Игра в гольф, где без него никак нельзя было обойтись. Заехавшие по дороге друзья из-за границы. Друзья, которых никто не видел и не слышал.

У Ханны начали закрадываться подозрения, что доктор Дермот ее избегает. Я возмущенно фыркнул и сказал, что такого не может быть. Именно это ей и хотелось услышать.

– И вы, конечно, все равно ведете его счета?

– Ну да, но в последнее время он просто оставляет всю отчетность в лотке для бумаг. Сам не появляется. – Она была очень обеспокоена.

– Может, занят. Много срочных вызовов.

– Да ладно. Вы же знаете Дермота, – сказала Ханна. – У него не случается ничего срочного. Думаю, он боится, что его имя будут связывать с моим.

– Ну так он, наоборот, должен этим гордиться, разве нет?

Она закусила губу. Ее глаза наполнились слезами, и она удрученно покачала головой. Мне так и захотелось схватить этого противного доктора Дермота за тощие плечи и вытрясти из него душу. Как он смеет огорчать столь славную женщину, как Ханна Харти? Женщину, с которой любой нормальный мужчина был бы только горд показаться на публике? А то и разделить жизнь.

И едва у меня промелькнула эта мысль, как возникла следующая. Ханна Харти слишком хороша для этого хорька. Да я бы счел за счастье проводить с ней гораздо больше времени. Я задумался, почему не понимал этого раньше.