Боярышниковый лес

Они, конечно, любили ходить по клубам и танцевать с девчонками под хорошие песни, но настоящей тяги к музыке у них не было. Им никогда не хотелось ее ни исполнять, ни сочинять. Поэтому мы этой темы почти не касались.

Все работали в разных местах, кое-кто из них тоже водил такси. Когда мы собирались, говорили об этом, об отпусках, о любимых спортивных командах, иногда клятвенно обещали заняться бегом или записаться в фитнес-клуб, потому что из-за постоянного сидения в машине у нас стали расти животы и обвисать зады. По утрам в воскресенье мы играли в футбол, а потом шли пропустить по паре бокалов пива. Но один за одним мои друзья обзаводились парами и женились, и сейчас, когда нам всем исполнилось по двадцать пять – двадцать шесть, я единственный, кто еще не остепенился.

Так что теперь у нас почти не осталось общих тем. Они говорят исключительно о том, как набрать денег на первый взнос за дом, перекрыть крышу, затереть швы или положить настил. Я им в какой-то степени завидую, потому что они страшно во все это вовлечены и каждую субботу проводят, обустраивая свой дом. Кое у кого есть дети, которые, как по мне, все на одно лицо.

Однажды я тоже женюсь и заведу детей, но это потом, сначала нужно познакомиться с правильной девушкой – такой, ради которой я прыгну выше головы.

Надеюсь, она будет связана с музыкальной индустрией, потому что я еще не совсем отказался от мечты. Почти отказался, если честно, но все же не совсем. Когда слушаешь всех этих звезд, замечаешь, что в какой-то момент им просто повезло: они встретили кого-то, кто познакомил их с нужным человеком, и тот помог им «выстрелить».

Я до сих пор живу с родителями, и дело тут не в том, что я двадцатишестилетний нюня и мямля.

Ну, жить можно с родителями и у родителей, так ведь? Дома у нас есть микроволновка и большой холодильник с полками, подписанными «Папа», «Мама» и «Хьюго».

Моя сестра Белла, которая живет отдельно с двумя феминистками, сказала, что считает его – наш дом – самым безрадостным из всех, которые ей когда-либо приходилось видеть, безрадостнее документального фильма об инвалидах, потому что те увечны телом, а мы – духом. В ее глазах мы втроем составляем удручающую картину несостоятельных людей, попавших в ловушку убогого повседневного уклада. Она думает о нас c содроганием – трех взрослых, лишенных настоящей жизни.

Я, откровенно говоря, никогда не понимал, что ей так не нравится. Нормальная у нас жизнь. Я каждый месяц откладываю для родителей понемногу на черный день. Папа работает ассистентом в ветеринарной клинике, специализирующейся на мелких животных. Он всегда был именно ассистентом, не врачом – нет соответствующего образования, – но сотрудник он совершенно незаменимый. Никто лучше не умеет удерживать котят при уколах, успокаивать собак или убирать за хомяками, которые гадят повсюду. Он просто обожает животных, но, к сожалению, мама – аллергик и чуть что покрывается сыпью, чихает и трет глаза. Поэтому папа занимается животными в рабочее время и почти каждый вечер выгуливает в парке чужих собак.

Мама целыми днями подыскивает людям бюджетные поездки в туристическом агентстве, у нее это здорово получается. Она может подобрать путешествие на любой вкус и оформить его с большой скидкой. Например, найти горящий тур на острова Карибского моря по бросовой цене или недорогую поездку в Венецию на праздничные выходные в низкий сезон… Но папа терпеть не может летать. Однажды попробовал, ему не понравились неприятные ощущения в ушах, и с тех пор он в самолет ни ногой. Маме приходится путешествовать в компании коллег, что ей не очень нравится. Но родители счастливы вместе, по-настоящему счастливы, а не так, как большинство людей в нашем мире.

Папа – вегетарианец, а мама вечно сидит на какой-нибудь сумасшедшей диете, так что собственные полки в холодильнике мы завели для удобства. Да и вообще дома все устроено просто отлично.

У нас два телевизора, один в кухне, другой в гостиной, поэтому никаких яростных споров по поводу того, что будем смотреть, у нас не возникало. На каждой третьей неделе мы по очереди занимаемся стиркой; с глажкой не мудрим, у нас вся одежда из немнущихся тканей. Это мою сестру Беллу тоже удручает. Как будто ее жизнь с двумя занудливыми бабами, которые носят экологичную одежду, едят органические продукты и все разговоры ведут вокруг зеленой повестки, хоть сколько-нибудь менее уныла.

У мамы с папой все хорошо, и я уже достаточно давно работаю таксистом, чтобы понять: дела у них обстоят лучше, чем у многих ровесников. Каких только людских бед и страданий не увидишь с водительского сиденья, доложу я вам.