Боярышниковый лес

Ах да. Вспомнила. Кен сказал, что соберет с каждого по десятке, и все решили, что это отличнейшая идея, и только я, ненадолго протрезвев, возразила, что так мы счет не покроем и надо скидываться по пятнашке. Кен, по-моему, ответил, что это глупости и он не против заплатить за удовольствие со мной увидеться. Моника все услышала, совсем не обрадовалась и до тошноты сладеньким детским голоском заявила, что ее-то, понятное дело, в расчет можно не брать, все-таки она весь вечер поила нас своим чудесным вином в галерее. Тут вспылил Тони, заметив, что вином в тот вечер в галерее мы, вообще-то, заливались за его счет. Боюсь, здесь в разговор встряла я, ляпнув, что вино было настолько отвратительным, что им бы стоило постесняться выставлять его гостям. Кен поспешно расплатился своей «Визой» и потянул всех к выходу.

От свежего воздуха закружилась голова, и больше всего захотелось, чтобы Кен отвез меня домой и просто позаботился обо мне, напоил молоком, водой, или что там еще в моем состоянии стоило выпить. Но какое там. Госпожа Моника, разумеется, настояла на том, чтобы он отвез домой ее, а нам было не по пути. Кен поймал мне такси, застегнул мое выходное замшевое пальто и попросил водителя присмотреть за мной, потому что я – необыкновенная.

Надо сказать, таксист присмотрел за мной как следует.

Но как бы мне ни хотелось обвинить в своем грехопадении Кена, он тут ни при чем. Он не просил таксиста идти ко мне домой и ложиться со мной в кровать. Нет, к большому сожалению, в случившемся нет его вины. В какой-то степени она, похоже, лежит на мне.

Но почему? Ну вот скажите, почему? Я не имею привычки спать с незнакомцами, да я ни разу в жизни еще так не поступала. Может, дело в том, что я расстроилась из-за Кена? Или таксист оказался настойчивым? И понравился мне?

Думай, Эмер. Думай и постарайся вспомнить, что произошло по пути домой. Только думай молча. Не разбуди его.

Молодой, лет двадцати с небольшим. Из-за худого заостренного лица немного напоминает лиса. Подлого, хитрого лиса, выжидающего удачного момента.

– Похоже, вечерок у вас удался на славу, – сказал он, когда я завалилась на сиденье такси и торопливо выпрямилась, чтобы помахать Кену на прощание, притворяясь куда более трезвой, чем была на самом деле.

– Да хреновый у меня получился вечер, если так уж интересно, – холодно ответила я.

– И что не понравилось? – спросил он.

– Что я вообще туда пошла. Что пила это дешевое вино, разговаривала с этой навязчивой девицей, смотрела на ее чудовищную мазню.

– Да уж, звучит ужасно, – отозвался таксист.

Мне его жалость пришлась не по душе.

– Ну а у тебя как вечер прошел? – напустив в голос надменности, спросила я.

По-моему, он ответил, что был вечер как вечер. И вид у него при этом стал какой-то безразлично-отстраненный. Я сказала, что он неправильно относится к вечерам.

Боже, ну и кто тянул меня за язык? Почему я просто не оставила таксиста и его вечер в покое – ведь тогда бы он не прыгнул в кровать к пассажирке? А может, парень именно так каждый вечер и проводит? Что я о нем знаю? Почти ничего.

Он сказал что-то про необходимость зарабатывать себе на жизнь, и я спросила, есть ли у него девушка. Он вроде ответил, что есть, зовут то ли Хисси, то ли Мисси, то ли еще как-то столь же ужасно. Как бы то ни было, вряд ли он так уж ее любит, раз оказался здесь.

По его словам, девушка она современная и, поскольку работает в цветочном магазине, об отношениях знает все, а именно то, что они строятся на чувстве вины, переживаниях и вранье. Она не хочет себя ни в чем ограничивать, поэтому он живет своей жизнью, а она своей. Они, мол, трезво смотрят на вещи, и тому подобная ерунда.

Я заявила, что это все туфта: Хисси до смерти хочется создать с ним семью, но она делает вид, что совместная жизнь ее совершенно не прельщает, ведь сегодня так принято. Сказала, что точно это знаю, потому что сама изображаю равнодушие с Кеном, хотя люблю его, и, если бы думала, что у нас может что-то получиться, мне была бы не нужна никакая работа. Но во всем везти не может.

– А этим вечером вам хотя бы в чем-нибудь повезло? – поинтересовался он, стараясь меня подбодрить.

– Да, можно сказать и так: я спела с официантами.

Я опять затянула «By the Rivers of Babylon», чтобы он понял, как я хорошо спела, и таксист подхватил припев. Потом он спросил, знаю ли я «Stand by Your Man»[22]. Я сказала, что знаю, но не совсем с ней согласна. Однако из вежливости подпела ему, потом предложила «Hey Jude»[23], а после мы подъехали к моему дому.

Ну почему, ну вот скажите, почему я не могла с ним на этом распрощаться, закончив провальный вечер импровизированным концертом? Но нет, я не ищу легких путей. Наверное, я пригласила его к себе, а вот что было дальше, к своему стыду, не могу вспомнить.

Я ставила свои компакт-диски? Или, может, еще выпила? Он-то, понятное дело, не пил, все же за рулем, трезвый был, конечно. Так мы что, сразу упали в кровать?

Вот бы вспомнить, что заставило меня так сделать… Тогда, может, смогла бы выпутаться из всей этой истории, не сгорев окончательно со стыда.