Боярышниковый лес

Заведение занимало старое здание, принадлежавшее когда-то одной пожилой паре – премилой, но чудаковатой и помешанной на садоводстве. После смерти владельцев там устроили дом престарелых. Мне было тридцать семь лет – я успела применить все полученные советы на практике. Собрала скромный, но перспективный портфель акций. Очаровала многих мужчин, но замуж, к сожалению, вышла за Оливера – он влюблялся легко и часто, и я бросила его через год супружеской жизни.

Мои медные кастрюли ослепляли драгоценным сиянием. Мне было под силу вырастить в ящике на подоконнике все, что душе угодно, и цветы радовали глаз круглый год. Ничего из перечисленного не входило в перечень обязательных требований к заведующей «Папоротника и вереска», но я к тому же еще была и квалифицированной сиделкой, любящей свое дело, поэтому на собеседовании произвела в высшей степени положительное впечатление и получила работу. К должности заведующей прилагался небольшой домик. Сад вокруг был ужасно запущен, но я собиралась это быстро исправить.

Как только мою кандидатуру утвердили, я отправилась на встречу с персоналом и людьми, для которых «Папоротник и вереск» стал родным домом. У меня сложилось впечатление, что постояльцам все более или менее нравится. Им нравилась и предыдущая заведующая, которая, судя по всему, перешла работать на телевидение.

– Надеюсь, в отличие от нее вы не променяете это место на карьеру в СМИ, – проворчал Гэрри, который, как я сразу поняла, взял на себя роль рупора всех недовольных.

– Нет. Если бы меня интересовала другая профессиональная деятельность, я бы ею и занялась, – задорно ответила я.

– Не бросите нас, чтобы выскочить замуж? – с беспокойством спросила болезненного вида женщина по имени Ив.

«А вот и местная паникерша», – мысленно отметила я.

– Замуж? Ну уж нет, больше ни ногой.

Они смотрели на меня, открыв рот. Наверное, стоило быть поаккуратнее с выражениями.

Я попросила всех первые три дня носить таблички с именами и добавила, что если не успею выучить их в этот срок, значит работа в «Папоротнике и вереске» не для меня. Напомнила всем собственное имя. Согласилась, что оно совершенно несерьезное, но указанное в свидетельстве о рождении еще хуже, поэтому, если ни у кого нет возражений, пусть останется Поппи. Я сказала, что люблю слушать и узнавать новое, и, если у них есть чем поделиться, буду ужасно рада.

Постояльцам мой подход к делу, видимо, понравился. Я слышала, как, направляясь пить чай, они называли меня непохожей на других. Я с удовольствием огляделась в своем новом доме. Здесь действительно будет мой дом, поняла я. Старый, в котором я выросла, остался в прошлом.

Это озарение пришло, когда я осознала, что не испытываю ни малейшего желания позвонить папе с мамой, чтобы рассказать о новой работе. Не хотелось выслушивать малоприятные замечания в свой адрес. Они скажут, что я взвалила на себя неподъемную ношу и, если кто-нибудь из постояльцев сляжет с переломом бедра, обвинят во всем именно меня.

Я определенно не собиралась звонить своей сестре Джейн, потому что она опять бы завела разговор о том, что Оливер с его внешностью и доходами – прекрасная партия, и я сделала большую глупость, когда его выгнала, и пора бы свыкнуться с мыслью, что все мужчины время от времени ходят на сторону. Такова их природа.

Я не собиралась звонить Оливеру, потому что никогда ему не звонила.

Я позвонила своей лучшей подруге Грании, которая, будучи юристом, еще и помогала мне с контрактами, и сказала, что новое место чудесное и что она обязательно должна приехать ко мне в гости.

– Возможно, я приеду даже раньше, чем ты думаешь, – ответила Грания. – Мне сказали, что папа больше не может жить один.

Отец Грании, Дэн Грин, был замечательнейшим человеком. Мне всегда нравилось заглядывать к ним домой. У Дэна было неизменно приподнятое настроение, крупное красное лицо и громкий смех.

– Я с радостью приму Дэна в «Папоротнике и вереске», – сообщила я Грании и пообещала подготовить комнату как можно быстрее.

– В том-то и проблема, – вздохнула она. – Папа говорит, что ни в какой дом престарелых переезжать не собирается, будет жить как жил и по-прежнему каждый вечер ходить в паб, чтобы пропустить пинту-другую. Проблема в том, что он не может больше так делать. В этом вся проблема и есть.

Судя по голосу, подруга была очень расстроена.

– Наверняка можно что-нибудь придумать, – сказала я. Бросать отца Грании без присмотра было нельзя, но и перевозить его силком не годилось. – Предложи ему как-нибудь приехать сюда на чай. Будем действовать мягко.

– Попробую, – без особой надежды на успех согласилась Грания.

В числе первых дел в «Папоротнике и вереске» я занялась садом. Он был крайне запущен.

– Хорошая заведующая – счастливая заведующая, – объявила я всем. – А я очень несчастна из-за вашего сада. Я разобью несколько высоких клумб, но мне нужна помощь в посадке цветов.