Боярышниковый лес

Мы твердо верили в то, что постояльцы и впрямь должны сохранять столько личной свободы и достоинства, сколько возможно, поэтому возражать, конечно, не стали. Из комнаты какое-то время слышались удары молотка, но стены, кажется, сильно не пострадали. У Дэна появился старый сервант с зеркалом на задней стенке, несколько репродукций со сценами охоты, доска для объявлений и мишень для игры в дартс с внутренней стороны двери. Под пледами и бархатистыми отрезами ткани смутно угадывались очертания какой-то мебели. Возможно, шкафов для посуды или комодов.

Но комната была настолько просторной, что тесноты не ощущалось. Дэн сказал, что привез несколько складных стульев на случай гостей и пару высоких табуретов, куда будет ставить вазы с цветами. Я заметила, что некоторые постояльцы взяли в привычку заглядывать на полчаса в комнату Дэна перед обедом, а потом еще и вечером.

Женщины чуть наряднее одевались, чаще просили нашего приходящего парикмахера сделать им укладку, даже начали носить украшения и пользоваться духами. Мужчин теперь можно было увидеть в галстуках и с аккуратно зачесанными назад волосами.

Что-то определенно происходило.

Я долго не могла понять, в чем тут дело, пока не сообразила, что Дэн устроил у себя в комнате.

В серванте обнаружились бутылки с дозаторами. Покрытая пледами мебель превратилась в барную стойку. Вазы спустили с табуретов на пол, а вокруг импровизированных столиков расставили стулья.

Ив смаковала крохотную порцию сухого мартини, остальные дамы потягивали херес из рюмочек размером с наперсток, а в бокалах у мужчин главным образом было пиво из металлического бочонка, в нерабочее для этого питейного заведения время виртуозно притворявшегося большой стойкой для журналов.

Как я это обнаружила?

Подглядела. И увидела идиллическую картину.

Наши постояльцы никогда не напивались, никому не причиняли вреда, хотя правила, конечно, нарушали. Вообще-то, продавать алкоголь без лицензии запрещено. Повсюду. Особенно в доме престарелых, где без правил и предписаний и шагу ступить нельзя, и ни одно из них не разрешает постояльцам организовывать платные бары.

Но старики так радовались успеху своей подпольной операции! Будет ужасно, если я положу ей конец, и я твердо решила, что она навсегда останется для меня тайной.

Поэтому, когда сотрудники намекали, что мне следует кое о чем знать, я делала все возможное, чтобы продолжения не услышать. Одному Господу известно, на что еще я непреднамеренно закрывала глаза! Как бы то ни было, руководство по-прежнему приезжало к нам с проверками, а я всегда подсказывала Дэну, в какой именно день это случится. Начальство иногда заходило к постояльцам в комнаты, чтобы справиться об их жизни, а мне не хотелось, чтобы моих подопечных застали за распиванием коктейлей. Со временем еще один из учредителей продал свою долю, и теперь мне принадлежала половина «Папоротника и вереска».

Когда я поделилась этой новостью со своей сестрой Джейн, она насупилась и никакой радости за меня не выказала. Я хотела пригласить ее на ужин, чтобы отметить свой новый статус, но Джейн все недоуменно пожимала плечами и повторяла, как странно, что медицинская сестра, учившаяся в основном за счет государства, поднялась так высоко. Мне же было некогда переживать по этому поводу: следовало убедиться, что уроки живописи не выпадают на время работы заведения Дэна, а то в день открытия нашей выставки начинающие художники активно заглядывали к отцу Грании, чтобы глотнуть чего покрепче для храбрости.

На следующий день я прошла прогуляться по лесу в сопровождении одного только пса.

Старина любил лес и на каждом шагу находил что-нибудь интересное. Мы оказались рядом с источником, поэтому я решила пройти к нему.

Вокруг источника все было утыкано записками, касающимися будущей дороги.

«Мы не откажемся от тебя, святая Анна», – говорилось в одной из них. К другой был привязан карандаш, и всем противникам строительства огромной объездной трассы предлагалось вписать туда свое имя. Большинство моих постояльцев не желали никаких изменений. А мне пришло в голову: если пробок на наших дорогах станет меньше, то, возможно, стариков будут чаще проведывать?

В этот самый момент затрещал мой мобильный. Люди вокруг завздыхали, мол, для некоторых нет ничего святого.

Звонили с работы. К нам без предупреждения заявились три инспектора из комитета по здравоохранению.

Соображать нужно было быстро.

В поисках совета я подняла глаза на статую. «Ну же, святая Анна, с мужем ты меня подвела. Может, хоть сейчас поможешь». А потом попросила перевести звонок в комнату Дэна.