Бояться поздно

– А я тебе еще серьезнее говорю, что таску про агрегаторы не Володя принес, а я лично придумал еще летом. Тинатин ее засолила просто на случай безрыбья. И оно случилось. С тех пор, кстати, еще месяца не прошло. Думаешь, можно хоть что-нибудь серьезное, с групповым убийством, придумать и организовать за это время, еще и в пьяные каникулы? Это никакая рассуперская ЧВК не сможет.

Последние слова он говорил уже на ходу.

– То есть Володю приняли без загадки? – вредным голосом поинтересовалась, догоняя его, Алина.

– А Володя другую притащил, – сказал Карим, на мгновение обернувшись к Але, чтобы слышала. – Две. Штурм жандармерии из бразильского сериала и таинственный пункт доставки. Рамакришненько для «Генделя», нет?

Алиса и Марк переглянулись. Марк застегнул чемодан и протянул девочкам руки. Алиса, уцепившись, с кряхтеньем поднялась и сказала сочувственно:

– Пошли, Аль. По дороге расскажешь.

– Все равно не поверите, – безнадежно сказала Аля. – Третий раз уже.

– Что третий раз?

– Или четвертый, – пробормотала Аля, вставая. – Вот за что мне это, а?

2. Не трогай других людей без спросу

Это оказалось самым гнусным и тяжким – пофигизм остальных. Их убьют скоро, вот прямо сейчас, а им пофиг. Сперва это бесило, потом вымораживало, потом стало поводом для холодного злорадства: так вам и надо, вроде того. Затем Аля впала в тупое отчаяние. Вам и надо, но мне-то не надо. Ни в коем случае. А вам по фигу, в том числе на меня. И сделать с этим ничего невозможно, с какой стороны ни подползай. Аля пробовала с самых разных.

– У него татуировка «Генделя», собака скалится, и оборванная цепь петлей на шее, и такая же татуха у чела в соседнем доме, – устало повторяла Аля на очередном витке.

А эти идиоты резвились.

– Мало ли что татуха. У кого их нет сегодня.

– У тебя.

– Н-ну да, – согласился Карим. – Потому что харамненько. А ты через пару лет весь забитым будешь от макушки до лодыжек.

– Чего это через пару только, – сказал Марк уязвленно.

А Алиса спросила:

– А почему не до пяток?

– Потому что он щекотки боится и маму слушается, поэтому, – сказал Карим, оценил напор возмущения, раздувший Марка вдвое, и умело перебросил внимание на следующий объект. – У Алины вот стопудово есть – и давайте угадаем, где именно.

– Тебе не видать, – отрезала Алина.

– Вот видишь, – сказал Карим Але. – В смысле не видишь, раз Алина такая эгоистка, но понимаешь: не редкость это ни фига. И не улика.

На улики они реагировали немногим разумнее. Але удалось продавиться сквозь раздраженную реакцию Тинатин и нервозную – Володи, чтобы напроситься с ними за мясом. Она убедилась, что ничего Володя не покупал, а забрал уже готовые пакеты со снедью и вином на какой-то промзоне. А толку? Ну да, заранее заказал, чтобы время не тратить, а деньги мы ему заранее забросили, и твои в том числе. Ну да, никого на кухню и к мангалу не подпускает – потому что мастер шашлыка, такие посторонних не терпят. Ну да, сам ничего из привезенного не ест и не пьет – веган-трезвенник же, сразу предупредил.

По понятным причинам Аля не могла предъявить ребятам скриншот, на котором в некрасивых позах лежали их тела, обведенные мелом, а еще один контур был пустым. И под каждой фигурой были подписаны ФИО и даты жизни. У всех вторая дата была сегодняшней, а у Володи – прошлогодней. Девятнадцатого ноября. Даже игра перешла от туманных намеков к тыканью в глаза, но до ребят было не достучаться.

Да если бы Аля и могла предъявить скриншот, как она его объяснила бы? Она себе-то не могла его объяснить.

А предъявить очень хотелось. И скриншот, и вообще. Особенно когда остальные отмахивались от Али и, не глядя на нее, дурочку истеричную, принимались обсуждать будущее – натужно, потом увлекаясь. Как тут всех победят, покажут себя и станут постоянными бета-тестерами «Это просто игры». А нет, так найдут другие поводы, чтобы собраться, выехать и повеселиться. Очевидно, уже без кислой попутчицы, которая норовит испортить всем праздник – и у которой, ура-ура, не получается.

Это нечестно, думала кислая попутчица. Всё. Это. Нечестно. Нечестно, что меня считают кислой. Нечестно, что не хотят мне поверить. Нечестно, что следующего раза не будет. Что мы отсюда никуда не уедем. Никто из нас. Включая взрослую, мудрую и искушенную Тинатин.

Ее Аля отлавливала дважды, во дворе и в холодном закутке прихожей, где они свалили вещи и продукты за неимением – точнее, запертостью – штатной кладовки. И оба раза Тинатин не проявляла ни вдумчивости, ни охоты к внезапным загадкам, которые и сделали чатик культовым и легендарным, ни нормального беспокойства, каковое должен проявлять любой человек, подвергшийся испытанию безумным рассказом про угрозу жизни.

Тинатин не испугалась, а, наоборот, напугала Алю. Когда та принялась объяснять про шашлык, планы налета и символику «Генделя», Тинатин, нахмурившись, сказала:

– Погодь. Мы же с тобой об этом уже говорили.

Аля уставилась на нее, лихорадочно соображая, и уточнила:

– Когда?

– Ну, до отъезда, – сказала Тинатин и резко замолчала, поведя глазами вверх.