Бойня титанов

Жрецы выстроились вокруг всего помещения. Одни размахивали курильницами, другие сменяли машиновидцев более низкого ранга, и те, поклонившись, молча покидали храм. В зал вкатывали дополнительные приборы, их подключали к основной системе и постукивали по ним золотыми гаечными ключами, выбивая ритм, благоприятный для лучшего функционирования. Тональность шума в храме изменилась. Гармония машинного пения была нарушена. Спокойствие улетучилось. Вместо него храм заполнился суровой яростью «Луксор Инвиктория».

— Я подам официальный рапорт по этому вопросу. Меня не удовлетворяют ваши действия, — заявила Эша.

— Жаль, что приходится это говорить, но решать в любом случае не тебе, — отрезал Хризофан.

Эша начала спускаться к выходу из храма, и ее сестры по манипуле машинально выстроились вокруг, как будто и сейчас были связаны с боевыми машинами и обеспечивали огневое прикрытие.

— Вы не правы, — возразила Эша на ходу.

Хризофан не мог не ощущать, что она беспокоится за состояние матери, и был достаточно знаком с поведением людей, чтобы понимать: ее реакция обусловлена именно этими опасениями, а не возможным нарушением субординации. Он поклонился в знак примирения.

— Что ж, скоро мы это выясним. После пробуждения Великая Мать скажет свое слово. И на этом мы окончательно завершим разговор, поскольку мне пора подключиться напрямую к «Луксор Инвиктория».

Пение стало громче. Появились сервиторы, нагруженные тяжелыми металлическими ящиками. Из газопровода позади шейного кольца титана с шипением вырвалась струя металона. Металл стал потрескивать, словно под воздействием холода. Огоньки на голове замигали с огромной частотой.

— Пусть так, — сказала Эша. Затем она поклонилась и щелкнула каблуками. — Ваше святейшество.

— Принцепс-майорис, — отозвался Хризофан.

Дважды взвыла сирена. Гудение машин нарастало. Активированные под полом механизмы вызвали вибрацию во всем наосе. В задней части часовни зажглись ослепительные лампы. Скрытая щель в стене разошлась, открыв проем в ангар для десантных кораблей, где под оранжевыми лучами натриевых прожекторов стояли богомашины Первой манипулы. В спертом воздухе ангара чувствовался отвратительный смрад открытой пустоты, напоминающий запах пороха. По сравнению с роскошным убранством наоса пространство ангара казалось убогим — голые пластальные стены и однотонная окраска. Красочное великолепие храма несколько приглушалось огромным, чисто утилитарным пространством. Святилище стало промышленным объектом, а не собором, хотя и то и другое служило местом поклонения для причастных к Культу Механикус.

Все принцепсы уже спустились с галереи, и только Тоза Миндев медлила и вытягивала шею, пытаясь заглянуть в ангар. Прозвучал еще один сигнал, и голова «Луксор Инвиктория» скользнула назад на рельсы, незаметно появившиеся при трансформации храма.

— Принцепс Миндев, мы уходим, — окликнула ее Эша. — Нам не следует нарушать последние моменты отдыха Великой Матери.

— Еще минуту, пожалуйста, принцепс-майорис, — попросила Миндев. — Я хочу взглянуть на мирмидонов. Я уже так давно не связывалась с собственной богомашиной, а титаны Первой манипулы могут служить примером для всего Легио.

— Нет, не сейчас, — решительно возразила Эша. — Ты очень скоро увидишь богов войны глазами «Прокул Виденс».

— Слушаюсь, принцепс-майорис, — нехотя подчинилась Миндев и спустилась с галереи.

Эша дождалась, когда она встанет в строй со своими сестрами, потом резко развернулась и повела свою манипулу сквозь толпу жрецов, участвующих в пробуждении гроссмейстера Легио Солария.

Глава 3 ПУТЬ К ТЕТЕ ГАРМОНА

Могану Манкату Ви омывало жидкое тепло, нисколько не похожее на прикосновение к коже солнечного света. Она ничего не видела и в данный момент не знала, где находится. Великая Мать открыла рот, пытаясь заговорить. Жидкость омыла ноющий корень языка. И вот она уже заполнила легкие. Женщина тонула, но не умирала и не испытывала паники. В сознании кружилось множество мыслей. Одна вышла на первый план и проявилась линией текста на темном фоне ее разума.

<Сообщение: Где солнце?>

Ответом была бестелесная болтовня сотен человеческих и машинных голосов, говорящих одновременно.

<Сообщение: Где я?>

Ласковый ветер пропал. Не было ощущений, кроме тех, что поступали от кожи и нервных окончаний. Не было вкуса — только стерильный амнион, заполняющий все полости ее тела. Не было холодного воздуха в легких. Ее плоть размягчилась после многих лет погружения. Температура окружающей среды в точности совпадала с ее внутренней температурой, так что стиралась граница между телом и веществом, в котором оно плавало. Могана шевельнула ногами. Они ослабели до такой степени, что, будь она на свободе, не смогла бы ходить. Женщина вытянула перед собой руку. В густой жидкости проявился только размытый силуэт. Она сжала пальцы в кулак, потом развела их. Пальцы были похожи на увядшие веточки.

<Запрос: Где моя сила и красота?> Она задала вопрос, который задает любая старая женщина, бывшая когда-то девушкой. <Запрос: Когда я успела состариться?>