Бойня титанов

Правая рука казалась грубоватой по сравнению со световой рапирой: она оканчивалась медвежьей лапой, изготовленной из пластали и утяжеленной ферромитом. Оружие не отличалось технологическим совершенством, но было не менее опасным, и Харртек предпочитал его откровенную жестокость дальнобойности «Беликозы». Силовой коготь типа «Ариох» применялся в ближнем бою. Его бронированные пальцы окутывали расщепляющие поля, а сверху монтировались два мегаболтера, стрелявшие разрывными самодвижущимися снарядами крупнее человеческого туловища. Эту клешню разработали для уничтожения врага в схватке лицом к лицу. Терент полагал, что давно умерший создатель титанов не предвидел, что его машины будут сражаться на расстоянии удара. В те времена они были просто стрелковыми платформами, но сам Харртек дистанционной дуэли энергетических орудий предпочитал драку. На малом расстоянии он чувствовал жизнь, скрежет металла под гигантскими пальцами, электрические импульсы атомов, раскалываемых расщепляющими полями. От таких ощущений его сердце трепетало. Больше всего ему нравились те моменты, когда титаны сходились визор к визору и он мог сквозь стекло окулюса заглянуть в глаза другого принцепса; он наслаждался теми редкими мгновениями, когда его противник понимал, что уже мертв, и это отражалось на его лице. Для Харртека не было лучших моментов, чем вид другого человека, сознающего свое поражение.

Способности к разрушению «Нунцио Долорес» не ограничивались силовым кулаком. На широкой спине он нес спаренный лазерный бластер, какие изготавливали специально для титанов. Не такой мощный, как «Беликоза», но одновременный залп из всех шести стволов тем не менее производил внушительный эффект своим впечатляющим градом огня. К тому же он потреблял намного меньше энергии. Такая своеобразная гигантская версия лазвинтовки, которой снаряжали низших чинов Имперской Армии, орудие, способное взрыть поверхность оплавленными рвами, испарить тяжелый танк или пошатнуть основание города-улья.

Мнение титана совпадало с мнением Харртека. Родились эти мысли в голове человека или в мозгу машины, было неясно, но единое существо, которым они становились после подключения, обладало ненасытной жаждой уничтожения. Оно видело миллиарды вариантов смертей, и когитаторы, внедренные в его свирепую душу, без конца составляли все новые и новые сценарии. Даже одно созерцание сцен уничтожения побуждало титана ускорить шаг, чтобы поскорее добраться до посадочной площадки, невзирая на риск. Единственным источником притяжения на внешней стороне станции служила ее масса, и даже у такой огромной конструкции, какую представляла собой верфь, она была ничтожно мала. При любом отталкивании чуть сильнее нужного «Нунцио Долорес» мог вылететь в космос или оступиться и получить повреждение, врезавшись в одно из сооружений, заполнявших окружающее пространство: кранов, подъемников и транспортных установок.

«Полководец» стремился перейти на бег: ему не терпелось сразиться с сородичами, которые стали для него чужими. Харртек разделял его нетерпение, но понимал, насколько это безрассудно, и полностью сосредоточился на сдерживании «Нунцио Долорес». Порты интерфейса в его черепе стали перегреваться. Во рту появился привкус металла, и Терент не мог сказать, была ли это его собственная кровь или органолептический фантом, вызванный стрессом. Харртек не мог сейчас вести титана. Все свои силы он тратил на то, чтобы не дать «Полководцу» вырваться из-под контроля экипажа, он зависел от своего рулевого, старавшегося обеспечить ровный ход титана, и все это злило его. Он, принцепс, не мог управлять ситуацией. Ярость «Нунцио Долорес» давала колоссу силы противостоять его воле. Машинный дух корчился от стыда, вспоминая о прошлом столкновении воли исполинов Легио Солария с волей Легио Вульпа.

Что-то ударило по наголеннику титана. Харртек сумел частично отвлечься, чтобы через ауспик увидеть, как сбитый подъемный кран, медленно переворачиваясь, уносится в бездну.

— Стабилизировать машину! — рявкнул он.

Низкая гравитация мешала ходу «Нунцио Долорес». Модерат-рулевой старался изо всех сил. Весь экипаж старался. Графики нейронной обратной связи развернулись во внутреннем поле зрения Харртека.

— Нет, — проворчал он. — Медленно.

Но «Нунцио Долорес» не послушался. Сопротивление духу машины только раззадорило его. Харртеку пришлось изменить тактику: прислушаться к своему титану и следовать его желаниям. Он медленно ослабил хватку, прекращая бесполезную борьбу.

<Седьмая манипула, держаться за «Нунцио Долорес». Развить скорость атаки.>

Его команду составляли четыре титана. Все они подтвердили, что распоряжение получено. Седьмая манипула сохраняла мирмидонский строй: три «Полководца» («Нунцио Долорес», «Тенебрис Виндикта» и «Крайняя мера») с двумя более легкими «Разбойниками» («Пыль веков» и «Аре Беллус») на флангах.