Бойся меня

Я чувствую себя школьницей, на которую обратил внимание понравившийся старшеклассник. Внутри что-то трепетно дребезжит, розовеют щеки. Савва в очередной раз заставляет меня чувствовать себя абсолютно уникальной.

— Знаешь, что не дает мне покоя? — спрашиваю я, откашлявшись. Мне требуется срочно перевести тему, чтобы перестать смущаться и краснеть. — Почему она решила признаться именно сегодня? Четыре года прошло. Учитывая свою должность, вряд ли Вельдман когда-нибудь набрался смелости бросить правду мне в лицо, а в версию с внезапным раскаянием Вики я не верю. Что-то должно было случится, чтобы ее прорвало.

— Может быть, Вики чего-то испугалась? — с усмешкой уточняет Савва.

— Чего именно? — иронизирую я ему в тон и залпом осушаю остатки вина в бокале. На сегодня точно хватит. — Сгореть в аду? Даже если завтра она уйдет в монастырь отмаливать грехи, места в раю ей не светит, и она об этом знает.

— Возможно, она очень сильно боится потерять так называемый фундамент.

36

— Договор находится на рассмотрении у юристов «Аэлиты», — отчитываюсь я, глядя на генерального. — Вряд ли по нему будут серьезные замечания, поэтому можно готовить поставку.

— Максим Константинович, — глаза Андреева перемещаются на руководителя отдела снабжения, и тот моментально подается вперед, демонстрируя готовность внимать сказанному, — ты слышал? Дело под твой личный контроль отдаю. Каждый пункт отгрузки согласовывай с Миррой Георгиевной. После совещания всю информацию у нее запроси.

— Так у меня уже все есть, — с готовностью отвечает Медянников. — Отдел продаж мне два дня назад всю информацию передал. Кузнецова с транспортом ждет отмашки.

Взгляд генерального теплеет, он выпускает из рук карандаш и удовлетворенно откидывается в своем кресле.

— Молодец, Мирра Георгиевна. Вот это, друзья, и есть пример слаженной работы.

Еще полгода назад я бы замлела от такой похвалы, но сейчас не чувствую ничего. Я всегда заранее передаю заказы в отделы, чтобы в последний момент не возникало накладок с отгрузками и транспортом, однако Андреев подчеркнуто выделяет меня именно сейчас, когда рядом не оказывается его правой руки. При этом я уверена, что по возвращению Гордиенко в строй, мне вновь укажут на мое место. Возможно, Савва и прав насчет отдельных личностей: они не стоят привязанности.

— Ты обедать, Мирр? — Ирина перехватывает меня, когда я иду к лифту прямиком из зала совещаний. — С тобой пойду. Такое обалденное мясо потушила с утреца, и в контейнере на столе забыла, представляешь? Обидно — капец.

— Я не на обед, а к Гордиенко в больницу. Несколько дней собираюсь, а сегодня уже и сам Андреев попросил фрукты и цветы ему от офиса купить.

— Ой, а никого другого он послать не мог? — моментально ощеривается Ира. — Почему не Колесова, который уже неделю говно пинает, жалуясь на творческий кризис, не Макарова, не Ледовского, в конце концов?

— Не мужское это дело — с цветами по больницам бегать, наверное, — усмехаюсь я, тыча в кнопку лифта.

— Ага. Делами тебя похуже любого мужика в офисе загрузил, а когда понадобилось — вспомнил, что ты, оказывается, дама, призванная окружать мир теплом и заботой. Удобно, однако, устроилось нынешнее «сильное» поколение. Обязанности с женщинами поделили поровну, но жрачку им на стол мечи по расписанию. Онлайн-курс «Охреневший мужик», что ли, где-то прошли?

Меня веселит и одновременно согревает ее искреннее эмоциональное возмущение. Смогла бы Ирина когда-нибудь переспать с чужим мужем? Уверена, что никогда.

На самом деле, я могла отказаться от визита в больницу, сославшись на занятость: в моем теперешнем положении я могу себе это позволить. Это, скорее, мое личное желание — навестить Гордиенко. Хороший способ зарыть, наконец, многолетний топор войны и продолжить спокойно сосуществовать рядом.

— Если хочешь — можешь пойти со мной в больницу, — с улыбкой предлагаю я, заранее зная, что Ира откажется.

— И остаться голодной из-за него? — незамедлительно фыркает она, провожая меня взглядом в съезжающихся дверях лифта. — Еще чего.

********

По плану в обеденное время у пациентов идет тихий час, но Андреев предусмотрительно вручил мне пропуск на две персоны, выделенный ему заведующим отделением травматологии. Поднимаясь на третий этаж с бумажным пакетом деликатесов в одной руке и букетом цветов в другой, я ощущаю себя гостьей на дне рождении. Мне ведь не нужно расспрашивать Гордиенко о самочувствии его травмированного паха? Вряд ли он хотел, чтобы кто-то кроме его семьи был в курсе его деликатного ранения.

— Я к Гордиенко Матвей Андреевичу, — информирую я молоденькую медсестру на посту и для убедительности демонстрирую пропуск. — Триста семнадцатая палата.

— Можете пройти, — незаинтересованно откликается она, на секунду отрывая взгляд от монитора. — Прямо и направо.