Бойся меня

— Из-за тебя заместитель генерального лежит в больнице с сотрясением и травмой паха? — хриплю я, глядя в его невероятные, до отвратительности невозмутимые глаза.

— Конечно, из-за меня. Нельзя долгое время безнаказанно прожить сволочью.

Грудную клетку начинает печь от невозможности полноценно вздохнуть. Призрачный шанс на невмешательство Саввы только что пошел прахом. Это его рук дело.

-- Ради интереса я навел справки, - как ни в чем не бывало продолжает Савва. - На совести правой руки вашего генерального директора не менее пяти увольнений за последние семь лет. Двое личных помощниц, три стажерки в разных отделах, которых он как и тебя любезно взял под свое крыло. Но даже если бы их не было — разве случай с тобой не повод навсегда отбить у него желание злоупотреблять служебным положением?

Пять увольнений? Я понятия не имела… Вернее, думала об этом, но вскользь, не давая собственной совести чересчур себя грызть за проявленную отстраненность.

— Никто не давал тебе права чинить расправу над людьми, даже такими как Гордиенко. У него есть жена и дети…

— Мирра, — Савва морщится словно ему неприятно. — Избавь меня от ханжеских лозунгов. Это говоришь не ты, а шаблоны, к которым принято обращаться в любой ситуации, где якобы ущемляются азы гуманизма. Ты правда считаешь, что наличие иждивенцев делает любого мудака неприкосновенным? То есть вашему заместителю можно портить жизни другим, не заботясь об их проблемах? Развращая их, на корню убивая уверенность в том, что в современном обществе можно строить карьеру честно? Ты всерьез полагаешь, что остальные в это время должны милосердно думать о его жене и детях? Он, а не я возложил на себя обязанности заботится о семье, которые он успешно провалил. Никто не заставлял Матвея Андреевича изменять своей жене, принуждая других с ним спать. Всегда нужно помнить о законе бумеранга.

— Если таковой закон и существует, но вселенная, а не ты должна им распоряжаться.

Савва склоняет голову набок, и его глаза начинают искрить почти мальчишеским озорством.

— Это как посмотреть. Все, что происходит в мире, так или иначе дело рук человека. Вдруг оттоптанная мной мошонка — и есть воля вселенной?

Я хмурюсь. Подобного рода юмор мне абсолютно не по душе, как и то, что Савву это определенно забавляет.

— А как ты заставил Андреева дать согласие на договор? Ему ты тоже чем-то пригрозил?

— Вашему генеральному директору? — брови Саввы удивленно приподнимаются. — Конечно нет. Зачем? Он просто ссучившийся старый идиот, уставший думать. Хватило и того, что его попавший в больницу заместитель предложил ему изменить решение относительно твоего контракта. Ты стала необходимой и все преференции естественным образом повернулись в твою сторону. Эта победа полностью твоя заслуга, и я не имею к ней никакого отношения.

Упоминание о заслуженной победе заставляет сердце екнуть, потому что Савва снова безошибочно угадывает невысказанное. Меня эгоистично заботит, что крупное достижение, записанное мной себе на счет, окажется делом рук совершенно другого человека. Сейчас мне приятно, что даже отвечая на мои обвинения, он держит это в голове.

— Следующий вопрос: что ты сказал Вике в клубе?

— С ней я был предельно вежлив. Всего лишь попросил ее передать привет Дмитрию Вельдману.

Так вот почему она тогда так побледнела: потому что ее многолетний секрет неожиданно попал под угрозу. Поэтому она пыталась посеять во мне сомнения относительно Саввы. Она его боялась.

— Как ты вообще об этом узнал? Хакерская атака? Вскрытые базы данных? Компьютерные технологии? — сыплю первым, что приходит в голову.

— Можно было бы выбрать одну из твоих версий, но у нас ведь честный разговор. На этот счет есть своя история, которую стоит рассказать отдельно. Не сейчас, когда у тебя еще осталось ко мне столько вопросов.

Я чувствую, как снова плывет голова. Сколько еще мне предстоит узнать? Складывается впечатление, будто все это время я жила в выдуманном мире и лишь сейчас начинаю видеть его без прикрас. Вика и Савва как-то связаны? Или Вельдман и Савва? Чт происходит?

— Она сделала как ты просил, но ты все равно не сдержал слова. Это ведь было условием? Вика признается во всем мне, а ты ничего не скажешь Семену?

— Хранить ее тайну показалось мне несправедливым. Она дважды сделала тебе больно: первый раз четыре года назад, второй раз — своим признанием. Одна слезливая истерика — и твоя так называемая подруга продолжила бы жить так, как жила раньше, продолжая обманывать всех вокруг, включая друзей и собственного мужа. Сейчас же она получила настоящий урок.

— Ты не имел права вмешиваться в жизни других людей, — хриплю я, огорошенная такой вседозволенностью. — Насколько далеко ты был готов зайти, чтобы ее наказать? Сергею ты тоже что-то рассказал?

— Тому, кто был с ней в клубе? Это лишнее. Вики интересует его ровно до тех пор, пока не начнет требовать большего. Вопрос пары недель, когда он закончит их связь, испугавшись необходимости терпеть ее ежедневное присутствие. Ее муж никогда не был препятствием для их отношений. Он был необходимым условием.