Бойся мяу

Под конец первой же минуты вдруг с полной ясностью осознал – да не хотели они, великие русские писатели, чему-то поучать, не думали втолковывать свою мудрость в головы глупых школьников, а желали лишь рассказать историю. Как бабушка вчера, как и он сам. Читать сразу стало легче и в разы интереснее.

Когда все же утомился, заболела шея, а пятая точка онемела, отложил книгу, вышел в зал. Телевизор не работал, в комнате было пусто, а часы показывали, что прошло четыре часа. Женя подивился самому себе и с облегчением заткнул совесть этим своим подвигом – надо бы еще посчитать, сколько это в страницах получилось. Теперь он мог и телик посмотреть. Даже обожаемых Сашей «Могучих рейнджеров», как раз их время.

Прошел на кухню. Позвал братика. Никого. Выглянул в сени, снова позвал. Потом вспомнил, что Сашка заходил к нему во время чтения. И да, – Женек кивнул себе – сказал тогда, что, наверное, все-таки выйдет погулять на улицу, раз он, Женя, нашел себе занятие.

Вернулся назад, посмотрел в окошко кухни на двор. Рыжие курочки меланхолично расхаживали по нему, как пышно обряженные фрейлины по царским садам. Еще три белые несушки, подобно княгиням, расселись на зеленом островке в тени ворот. С невысокого крылечка бани следил за всеми по-императорски статный и по-королевски нарядный петух. Двуногих слуг в его владениях не наблюдалось.

Женьку понравилась эта мысль. Придумать бы еще про них сказочку для бабули. Он застыл на широком пороге. Целый зал был в его распоряжении, но телевизор смотреть настроение пропало. Хотелось послушать новую историю. Реальную или невероятную – все равно. И еще хотелось увидеться с Марусей, поболтать и посмеяться.

Снова глянул на двор. Кажется, надеялся увидеть бабушку, возвращающуюся домой. Может, ему вообще сбегать к осинам, к Русе, раз никто за ним не следит. Надо было им завести почтового голубя, посылали бы друг другу короткие записки. Руся ведь тоже может быть наказана, родилось вдруг в голове.

Женя с печалью покосился на миску с пирожками. На следующий день после яблочной баталии от первого же кусочка пирожка его вывернуло наизнанку. Не успел проглотить, как с омерзением выплюнул обратно вместе с половиной завтрака и невидимыми муравьями. Конечно, их не могло быть, но он их почувствовал, как и грязь и песчинки, как и то унижение и страх. Что удивительно, во время чаепития с друзьями после баталии он спокойно сжевал пирожка три. Однако теперь прикоснуться к ним не мог. Боялся.

Тут Женек вспомнил про Человека-Пальто. Сколько он его уже не навещал? А ведь с ним как раз будет интересно поболтать, послушать его историю. Спустя несколько мгновений он был уже в густой темноте за мяукающей дверцей.

Огонек свечи, которую он захватил с кухни, слабо подрагивал. Он выставил ее вперед.

– Человек-пальто, ты здесь? – спросил, пока глаза привыкали к темноте.

Никто не ответил. И ничто не шелохнулось. Женя поводил рукой со свечкой. Свет был каким-то бессильным, и темнота не выдавала своих. Пришлось сделать шаг.

– Человек-пальто-о, просыпайся, это я, привет… Помнишь меня? – снова позвал Женек, начиная сомневаться, что идея хорошая. Вспомнил, что тот уже прогнал его однажды, и кажется, чтобы уберечь.

Наконец показалась стена, поросшая темными одеждами, и хлам в коробках снизу. Слева вынырнули черенки, облокотившиеся друг на друга, как пьяные товарищи, и все те же грабли. Женька направил свечу правее, где в памяти и висел Человек-пальто. Глаза различили очертания сундуков, укрытых перинами. Прямо сейчас на этом ложе мог притаиться кто угодно.

Женьку не хотелось бояться. Ему честно уже надоело трусить в этом чулане. Просто темная комнатка, грязная, одинокая и жалкая. Он нахмурил брови, сжал челюсти.

А этот Мяук? Да что он может?! Сколько уже дней я здесь, и ни одной царапины. Что за игры?

Это было смело. Но тут же захотелось сплюнуть и постучать по дереву. Женька смотрел на свободную вешалку и непокрытую стенку. Пальто не было. Либо он просто забыл, как оно выглядит.

Сделал еще шаг. Свеча пылала, наверно, в двадцати сантиметрах от стенки. И он понял, что небольшой ее квадратик загорожен посеревшими шторками.

Окно? Откуда оно здесь? И куда?

Да, Человека-Пальто не было, но Женек знал, что ни за что сейчас не развернется и не выйдет из.

Погода стояла солнечная, но ни единого лучика не просачивалось через шторки. Хотя на этой стороне, должно быть, тень. Пока разум примеривался к тайне логикой, свободная рука взялась за край шторки. И отвела в сторону.

В самом деле – окно. А за стеклом – мир. Светлый, цветной, обыкновенный.

Он отодвинул и вторую шторку. На руке осталась пыль, он стряхнул ее о ткань шорт. Солнце не проникало внутрь. Прозрачное тусклое стекло, которое не могло быть для него преградой, тем не менее четко отсекало свет и тьму. Как и порог двери, вспомнил Женек.

Он выглянул в окошко, ожидая увидеть соседский забор и крыши их сараев. Ничуть не щурясь от солнца, смотрел на небольшую земляную площадку, вытоптанную по центру. У противоположного края стояла маленькая избушка, рядом – ворота.