Бойся мяу

Поэтому сперва посмотрел со всеми мультфильм «Король Лев». О волшебной перемотке не вспоминал, за удивительной историей Симбы следил отрывисто – не давали покоя мысли: вдруг это просто колесо, одно единственное, вдруг велик сломан и не на ходу, а он тут тратит время. Они застали Машу дома, это было хорошо и удачно, но в то же время Женя нервничал, что она поинтересуется, воспользовался ли он ее советом, повел ли себя по-взрослому и извинился перед друзьями. И, если он ответит правду, вдруг, разочаровавшись, она не даст ему велосипед. Хотя он мог сказать часть правды – ведь у Руси-то прощения попросил. Этим и успокаивался.

Когда «Король Лев» закончился, сестры захотели снова окунуться в морозный мир «Титаника», и Женька забеспокоился не на шутку. До встречи с Марусей оставалось чуть больше часа, а фильм от кормы до носа занимал часа три. Когда же ему поговорить с Машей? Что, прямо так, при всех? Однако ему повезло: Маша видела «Титаник» не раз. И когда она вышла из зала, поспешил за ней.

Маша согласилась легко. Не стала расспрашивать об успехах в примирении с товарищами, перечислять сотню правил езды на ее велосипеде и требовать обещаний, не раскурочить его. Не уточнила даже, умеет ли он управляться с ним. Сказала только:

– Не забывай тормозить. Особенно если впереди дерево или столб. Послезавтра заберу.

Женек глазел по сторонам, не имея представления, откуда может прийти Руся. Магазин находился на пересечении дороги, ведущей в деревню, и первой улицы. Кажется, Пушкина, припомнил он. Улица таким образом делилась пополам, а дорога продолжалась в проулок, упирающийся в соседнюю улицу – Советскую. Свою Женька запомнил хорошо.

Вертел он головой еще и потому, что побаивался, вдруг наткнется на Колю или Митю. И притом не сможет даже уехать, к примеру, от их расспросов, так и будет стоять, приросший к велосипеду. Редкие покупатели и то косились на него. Нормальный мальчишка наворачивал бы круги по площадке или приставил бы велик к стене, чем стоять памятником.

Неожиданно его прямо затрясло от мелькнувшей мысли. С чего он взял, что Руся приедет одна? Вдруг она позвала и ребят… И когда в очередной раз стал злиться, что не нашел смелости помириться, жалеть, что психанул на школьном поле и вообще зачем-то пошел смотреть кино, а не играть в футбол, к реальности его вернул звонок.

Женя повернул голову, и облегчение вылилось в улыбку. С проулка к магазину сворачивала Маруся, работая педалями и дергая пальцем сияющий звоночек. Трень – трень – трииинь. И сияло вообще все: мерцали искрами спицы, сверкали серебристым блеском крылья и изогнутый руль, матово поблескивал насыщенной синевой корпус. Женек взглянул на небо. Удивительно, но солнце пряталось в тучах.

Трень – трень – трииинь. Сияла улыбкой и Маруся. На повязке ее была вышита синяя птица, летящая в небесной лазури. Кофейные кудряшки, прыгающие и пружинящие, забраны ободком цвета ночи. На ногах – кроссовки и джинсовые шорты выше колен, выше – почти что тельняшка, только полосы шире. Трень – трень – триииинь!

– Привет, дурачок! – притормозила она и легко спрыгнула с сиденья.

Ее Везунчик тоже был без рамы и даже, кажется, складной. Женька видел такие в городе, но марку позабыл.

– Привет… спортсменка, – ответил он, по-прежнему не двигаясь с места. Хотя поймал себя на том, как тянет ее обнять. Но с велосипедом боялся и шаг сделать. Положить его на землю – это вообще нормально?

У Маруси такой проблемы не возникло, потому что ее двухколесый друг имел еще и ножку, вернее, подножку. Везунчик мог стоять без ее помощи. Такое было верхом мечтаний у пацанов во дворе.

– Старенький, но на ходу? – спросила Руся, глядя на его «Школьник» без крыльев и с местами облупившейся краской.

– Да… То есть, наверное. Это велик сестры. – Переместив одну руку на сидушку, Женька немного отстранил его от себя, чтобы присмотреться и самому.

– Ага, вот как. – Она подошла к «Школьнику». – Тогда тебе придется заслужить его доверие. – Взялась одной рукой за руль, а второй, будто гладила жеребца, провела по сиденью. И легко коснулась при этом пальцев Жени.

Приятные иголочки побежали по руке, охватили спину. Волосы на затылке зашевелились, а дыхание перехватило. Сердце заколотилось так, словно на один удар меньше – и все, смерть. Нестерпимо захотелось потрогать ее кудряшки.

– А скажи-ка, что ты вообще знаешь про велосипеды? – спросила Руся, с видом знатока сжимая переднее колесо.

– Чтобы ехать, крутят педали. Чтобы повернуть, крутят руль. Чтобы затормозить, педали назад, – перечислил Женек, пока она проверяла заднее колесо.

– Ты же в школе отличник, да? – улыбнулась она своему выводу.

– Вообще-то, ударник.

– Ну а как ты думаешь, что главное в том, чтобы не упасть? – Руся выжидательно уставилась на него медово-карим глазом.

– Поймать и сохранять равновесие, наверное, – ответил он, чувствуя себя самым что ни на есть троечником.

– Главное, дурачина, не бояться, – улыбнулась она. – Не сидеть напряженным, скованным, а расслабиться. Почему?

Он вспомнил, как она погладила, нет, не его, а «спинку» велосипеда: