Бойтесь своих желаний

Я замираю, когда слышу незнакомый мужской голос. Все мое тело напрягается, и я застываю как при встрече с собаками. Шестое чувство подсказывает, что на мою спину сейчас смотрит отец Миши, и в который раз за день я краснею, осознав свое неловкое положение. Теперь осталось только провалиться сквозь землю или умереть. Ох, лучше бы он отдал меня на растерзание псинам.

– Пап, пропусти, Уля собак боится.

– Серьезно, что ли? – хмыкает мужчина. – Тогда ей тяжело придется. Мы —заводчики кане корсо.

Клянусь, впервые в жизни я хочу впасть в состояние анабиоза. Просто прикинуться мертвой, чтобы меня наконец оставили в покое. Подкинули под дверь квартиры, где я живу, а там бы девочки меня как-нибудь откачали. Это же форменный писец! Жизнь такая шутница, нет слов.

Миша заносит меня в теплую прихожую и пытается поставить на пол, но мои конечности так задеревенели, что сейчас меня можно оторвать от него только с кусками куртки и, наверное, самого Лаврова.

– Уль, ну все, собаки остались на улице. Давай, Белка, отлепляйся от меня.

Миша пытается отодрать мои руки и расцепить ноги, а я с ужасом смотрю в улыбающееся лицо его отца и понимаю, что не могу. Ни с родителями его знакомиться, ни с собаками сосуществовать. Какой бы Миша распрекрасный и влюбленный ни был, я порву с ним просто чтобы больше никогда не приезжать в этот ужасный дом.

– Рад познакомиться, Ульяна. – Отец Миши подходит ближе и пожимает мою ледяную руку, которая мертвой хваткой впилась в воротник куртки. – Меня зовут Тихон Михайлович.

– И я рада, – выдавливаю из себя сипло. – А Мишу зовут Михаил Тихонович, – зачем-то ляпаю очевидное.

Папа Миши улыбается шире.

– Я в курсе, сам давал ему имя.

– Прямо таки сам, – слышу за спиной веселый голос. – Сынок, ну-ка, повернись, покажи мне свою девушку.

Миша разворачивается, и я оказываюсь лицом к дому. В проходе широкого коридора стоит симпатичная высокая женщина. Она одета в темный бархатный спортивный костюм, поверх которого повязан фартук, о который она вытирает руки.

– Красивая, Миш. Здравствуй, Ульяна.

– Здравствуйте, – тихо отвечаю я.

– Я – Инна Владимировна.

– Очень приятно, – еще тише.

– И мне, детка. – Она подходит ближе и гладит меня по тыльным сторонам ладоней. – Ну все, можешь отпускать, ты в безопасности.

– А собаки?

– А собаки остались во дворе. В доме только щенки, но они тебе наверняка понравятся.

– Большие?

– Нет. – Она качает головой и ласково мне улыбается.

– Давай, Белочка, – шепчет Миша мне на ухо. – Я подстрахую.

Мои пальцы наконец медленно разжимаются, а ноги выпрямляются. Все тело гудит, мышцы одеревенели от испуга. Ноги дрожат, когда Миша ставит меня на пол. Тихон Михайлович обходит нас и присоединяется к жене.

– Ждем вас в столовой.

Они покидают коридор, а я утыкаюсь носом в воротник Мишиной куртки и стону.

– Господи, позорище какое! Что они обо мне подумают?

– Что у тебя кинофобия, – отвечает Миша, стягивая с меня шапку, а потом гладя по волосам.

Я поднимаю голову и смотрю на него.

– Что это такое?

– Боязнь собак.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Пойдем, сядем за стол и я все расскажу.

– При всех?

Миша усмехается.

– При всех. Их там не так много. Родители, мы, Марк и моя младшая сестра Вика.

– Божечки, еще и сестра. – Снова прячу лицо в его воротнике.

– Все будет хорошо, я рядом. Давай раздеваться.

– Совсем? – с ужасом спрашиваю я, и Миша прикусывает нижнюю губу, видимо, чтобы не рассмеяться.

– Мда, торкнуло тебя. Нет, Белка, не совсем, только верхнюю одежду снимем, ладно?

– Мгм.

Я хмурюсь, пытаясь вернуть свой мир на орбиту, но выходит пока с трудом. Миша разматывает мой шарф, помогает снять пуховик, а потом и сапоги. Я смотрюсь на себя в зеркало и быстро начинаю приглаживать волоски, которые встали дыбом. От страха, что ли? Миша берет меня за руку и ведет вглубь дома.

– После такой встречи твои родители запретят тебе жениться на мне, – шепчу я.

– Переживаешь? – Он подмигивает. – Мне уже тридцать два, маленькая, я сам решу, на ком жениться.

– Зачем ты завел меня в ванную? – Я осматриваюсь, когда Миша закрывает за нами дверь.

– Помыть руки.

Он открывает кран и кивает, чтобы я подошла. Я покорно встаю рядом и засовываю руки под теплую воду.

– Ну вот, опять не надела варежки, руки ледяные, – сетует Миша.

– Миш, я не переживаю. Я же не прошу жениться на мне. И вообще рано такие разговоры вести.

– Так, Белка, отмирай. Меня беспокоит, что ты думаешь с задержкой. Нормально себя чувствуешь?

– Мхм. Только страшно немножко.

– Не переживай, тебе нечего бояться.

Намылив мои ладони, Миша смывает пену, а потом вытирает, уделяя внимание каждому пальцу. Я начинаю успокаиваться, наблюдая за его действиями.

– Миш?

– М?

– Ты правда считаешь меня шлюхой?

Он тяжело вздыхает и смотрит на меня.

– Это правда была неудачная шутка, прости. А ты правда считаешь, что я слишком груб в постели?

– Нет, – тихо отвечаю я. – Я считаю, что ты идеальный. В постели, – добавляю через пару мгновений, а то зазнается еще.