Бойцовский клуб

Марла устроилась на работу по предоплате похоронных планов для одного агентства ритуальных услуг, где огромные толстяки, но обычно — толстухи выходили из комнаты, держа в руках урну для крематория размером с подставку для варёных яиц, и Марла сидела за своим столом в фойе со своей тёмной причёской, порванными колготками, уплотнением в груди и смертным приговором и говорила: — Мадам, не льстите себе. Мы в эту малютку не впихнём даже вашу сожжённую голову. Вернитесь и возьмите урну размером с шар для боулинга.

Сердце Марлы выглядело так же, как моё лицо. Дерьмо и мусор со всего мира. Постпотребительская подтирка, которую никто даже перерабатывать не будет.

Меж группами поддержки и клиникой, говорила мне Марла, у неё происходило много встреч с мёртвыми. Эти люди были мертвы и уже ушли в мир иной, но по ночам они звонили ей по телефону. Марла заходила в бар и слышала, как бармен называл её имя, а когда она хотела позвонить, телефон отключался.

Некоторое время она думала, что это и есть последняя черта.

— Когда тебе двадцать четыре, — сказала Марла, — у тебя нет даже понятия о том, насколько глубоко ты можешь провалиться, но я была способной ученицей.

В первый раз, когда Марла заполняла урну из крематория, она не надела маску, и позже высморкалась, и на ткани платка остался чёрный пепел мистера Как-его-там.

В доме на Пейпер-стрит, если телефон звонил только один раз, и ты брал трубку и обнаруживал, что линия пуста, ты знал, что это некто, пытающийся достать Марлу. Это происходило чаще, чем вы можете подумать.

В доме на Пейпер-стрит, полицейский-детектив решил позвонить по поводу взрыва в моём кондоминиуме, и Тайлер стоял рядом со мной, нашёптывая в свободное ухо, и детектив спрашивал, не знал ли я кого-нибудь, кто мог сделать динамит.

— Несчастье — естественная часть процесса эволюции, — шептал Тайлер, — по направлению к трагедии и полному растворению.

Я сказал детективу, что это был холодильник, который взорвал мой кондоминиум.

— Я отрицаю постулаты физической силы и материальных накоплений, — шепчет Тайлер, — потому что только при помощи саморазрушения я могу обнаружить великую силу духа моего.

В динамите, сказал детектив, были примеси — радикалы оксалата аммония и перхлорида калия, которые могут означать, что бомба — кустарного производства, да ещё замочная скважина на входной двери была расшатана.

Я сказал, что той ночью был в Вашингтоне, округ Коламбия.

Детектив по телефону объяснил, как некто впрыснул фреон в замочную скважину и затем попробовал зубило на замке, чтобы расшатать цилиндр. Примерно таким же образом преступники крадут велосипеды.

— Реформатор, уничтожающий мою собственность, — говорит Тайлер, — борется за сохранение духа моего. Учитель, который убирает собственность с пути моего, делает меня свободным.

Детектив сказал, что тот, кто сделал динамит, мог включить газ и задуть дежурный огонёк на плите за много дней до того, как произошёл взрыв. Газ был всего лишь переключателем. Газу понадобилось немало времени, чтобы заполнить кондоминиум до того, как он достиг компрессора у основания холодильника, и электрический мотор компрессора спровоцировал взрыв.

— Скажи им, — шепчет Тайлер. — Да, ты это сделал. Ты это всё взорвал. Он именно это и хочет услышать.

Я говорю детективу, нет, я не оставлял газ включённым и не покидал со злым умыслом город. Мне нравилась моя жизнь. Я любил этот кондоминиум. Я любил каждую щепочку в моей мебели.

Это была моя жизнь. Всё: лампы, стулья, ковры — это часть меня. Блюда в столах — тоже часть меня. Растения — это я. Телевидение было моей частицей. Всё, что взорвалось, было мною. Неужели вы не понимаете?

Детектив сказал, чтобы я не покидал город.

Глава 12

Мистер его честь, мистер президент отделения местного отделения национального объединённого профсоюза киномехаников и независимых операторов кинотеатров просто сел.

Подо всем, и за всем, и внутри всего, что человек взял — зреет и растёт нечто ужасное.

Ничто не вечно.

Всё разрушается.

Я знаю это, потому что Тайлер знает это.

Три года Тайлер склеивал и резал фильмы для сети кинотеатров. Фильм путешествует в шести или семи маленьких бобинах — в металлическом корпусе. Работа Тайлера — соединить маленькие бобины вместе в одну пятифутовую бобину, которые используются на самоперематывающихся проекторах непрерывного показа. После трёх лет работы: семь кинотеатров, по меньшей мере по три экрана в каждом, новые показы каждую неделю, в общем, через руки Тайлера прошли сотни лент.

Так уж вышло, но эта самоперематывающаяся автоматика вытеснила старые проекторы, и профсоюзу Тайлер оказался не нужен. Мистер глава отделения был вынужден позвонить Тайлеру, чтобы пригласить его на короткий разговор.

Работа была скучной, и платили паршиво, так что президент объединённого объединения объединённых независимых киномехаников и объединённых кинотеатров, ежели объединить всё сказанное им, изрёк простую вещь: отделение окажет услугу Тайлеру. Дипломатического толка.

Не думайте, что это увольнение. Думайте об этом как о сокращении штатов.