Бойцовский клуб

Человек умер, говорю я. Игра окончена. Это больше не смешно. И тогда из темноты, из внешнего круга за толпой доносится голос: — Первое правило бойцовского клуба — не говорить о бойцовском клубе.

Я ору, убирайтесь домой!

— Второе правило бойцовского клуба — не говорить о бойцовском клубе.

Бойцовский клуб отменяется! Проект «Разгром» отменяется.

— Третье правило — дерутся только двое.

Я Тайлер Дерден, кричу я. Я приказываю вам выметаться!

Никто не смотрит на меня. Люди просто глазеют друг на друга через пустой центр комнаты.

Голос руководителя медленно плывёт по комнате. Дерутся двое. Без рубашек. Без ботинок.

Драка длится, длится, длится столько, сколько потребуется.

Представьте, что то же самое происходит в сотне городов на полудюжине языков.

Правила заканчиваются, а я по-прежнему стою в центре под лампочкой.

— Зарегистрированные на первую схватку, занимайте ринг, — доносится голос из темноты. — Очистить центр клуба.

Я не двигаюсь.

— Очистить центр клуба!

Я не двигаюсь.

Единственная лампочка отражается в темноте сотни пар глаз, все они смотрят на меня и ждут. Я пытаюсь посмотреть на каждого из них так, как это делает Тайлер. Выбрать лучших бойцов для тренировок в проекте «Разгром». Кого бы из них Тайлер пригласил, чтобы работать в Мыловарне на Пейпер-стрит?

— Очистить центр клуба!

Это установленная процедура бойцовского клуба. После трёх приказов от руководителя отделения меня должны выкинуть из клуба.

Но я Тайлер Дерден. Я придумал бойцовский клуб. Бойцовский клуб — моя идея. Я написал правила. Никого из вас не было бы здесь, если бы я захотел. И я говорю, что это надо прекратить!

— Подготовиться к выселению члена клуба по счёту «один». Три, два, один.

Кольцо людей сжимается вокруг меня, две сотни рук хватаются за каждый дюйм моих рук и ног, и меня несут к свету.

К отлёту души приготовиться. Пять, четыре, три, два, один.

Меня передают поверху, из рук в руки, толпа несёт меня к двери. Я плыву. Я лечу.

Я кричу, что бойцовский клуб — мой. Проект «Разгром» — моя идея. Вы не можете выкинуть меня. Я контролирую всё. Идите домой.

Голос руководителя отделения:

— Зарегистрированные на первую схватку, займите центр. Сейчас же!

Я не ухожу. Я не сдаюсь. Я могу с этим справиться. Я руковожу всем этим.

— Выселить члена бойцовского клуба, немедленно!

Эвакуировать душу.

И я медленно выплываю за дверь в ночь со звёздами над головой и холодным воздухом и сажусь на холодный бетон парковки. Все руки опускаются, за мной хлопает дверь, её закрывают на задвижку. В сотне городов бойцовский клуб собирается без меня.

* * *

Годами я хотел выспаться. Вроде как соскальзываешь, сдаёшься, падаешь замертво. Теперь сон — это последнее, чего я хочу.

Я с Марлой в комнате 8G в отеле «Регент». Со всеми этими стариками и вонючками, закрывшимися в своих маленьких комнатушках, каким-то образом моё отчаяние приобретает характер общепринятой нормы.

— Слушай, — Марла говорит, сев по-турецки на своей кровати и выдавив полудюжину стимулирующих пилюль из их пластиковых ячеек. — Однажды мне пришлось встречаться с парнем, которого мучали ужасные кошмары. Он тоже спать не мог.

Что же произошло с этим парнем?

— А, он умер. Инфаркт. Передоз. Слишком много амфетаминов, — говорит Марла. — Ему было всего девятнадцать.

Спасибо, что поделилась.

Когда мы вошли в отель, парень за стойкой в фойе был лыс наполовину — волосы вырваны с корнем. А на скальпе свежие царапины, и он поздоровался со мной. Стариканы, которые смотрели телевизор в фойе, обернулись, чтобы посмотреть, кого это парнишка назвал «сэр».

— Добрый вечер, сэр.

Я могу представить, что сейчас он названивает в штаб проекта «Разгром» и даёт отчёт о моём местонахождении. У них карта города на всю стену, и они отмечают мои передвижения флажками на булавках. Я чувствую себя окольцованным, будто гусь перелётный из «Дикого Королевства».

Они все за мной следят и записывают.

— Ты можешь принять шесть таблеток и тебя не пронесёт, — говорит Марла. — Только принимать их надо задницей.

Ох, как приятно.

Марла говорит:

— А меня они уже не теребят. Попозже мы раздобудем что-нибудь посильней. Настоящую наркоту вроде «распятия», «чёрной красавицы» или «аллигаторов».

Я не суну эти пилюли себе в жо.

— Тогда прими две штуки.

Куда закатимся?

— В боулинг. Открыто всю ночь, и они тебе там заснуть не дадут.

Везде, куда бы я ни пошёл, люди на улице думают, что я Тайлер Дерден.

— Вот почему водитель автобуса прокатил нас бесплатно?

Ага. И вот почему два парня освободили для нас свои места.

— И что ты об этом думаешь?

Я не думаю, что этого всего достаточно, чтобы скрыться. Мы должны сделать что-то, чтоб избавиться от Тайлера.

— А однажды я встречалась с парнем, которому нравилось надевать мои шмотки, — говорит Марла. — Ну, знаешь, платья. Шляпы с вуалью. Мы могли бы переодеть тебя и проскочить.

Я не трансвестит и не сую пилюли в задницу.

— Это хуже, — говорит Марла. — Я встречалась с кексом, который хотел, чтобы я устраивала лесбийскую любовь с его надувной куклой.

Могу представить себя в одной из историй Марлы.

Я встречалась с парнем, у которого было раздвоение личности.