Бойцовский клуб

Уолтер из «Майкрософт» бросает на меня взгляд. Уолтер — молодой парень с идеальными зубами и красивой кожей — занимает завидный пост и пишет письма в журнал выпускников привилегированного колледжа. Он родился слишком поздно, чтобы стать участником любой войны, и если его родители не разведены, то всё равно отец редко бывал дома. Он вглядывается в темноту, пытаясь рассмотреть моё лицо, одна половина которого гладко выбрита, а вторая — представляет собой один сплошной синяк. Кровь блестит у меня на губах. Не знаю уж, о чём он думает сейчас: может о вегетарианском пикнике в прошлые выходные, может, об озонном слое или необходимости прекратить испытания новых продуктов на животных, но, скорее всего, — о чём-то другом.

7

Одним прекрасным утром я нахожу использованный презерватив, который плавает словно медуза в моём унитазе.

Вот как Тайлер познакомился с Марлой Зингер.

Я встал отлить и вдруг прямо над разводами ржавчины, напоминающими наскальную живопись, плавает это. Интересно, что творится в голове у сперматозоидов?

Что это?

Неужели шейка матки?

Всю ночь напролёт мне снилось, что я вставляю Марле Зингер. Марла Зингер курит сигарету. Марла Зингер закатывает глаза. Я просыпаюсь в одиночестве, дверь в комнату Тайлера закрыта. Но Тайлер никогда не закрывает дверь своей комнаты. Всю ночь шёл дождь. Кровля на крыше давно прогнила, провисла и разошлась, вода протекает на чердак, собирается над оштукатуренным потолком и каплями просачивается сквозь трещины в штукатурке.

Когда идёт дождь, мы выкручиваем пробки из распределительного щита. Всё равно во время дождя электричество здесь может включить только самоубийца. В доме, который снимает Тайлер, три этажа и подвал. Когда идёт дождь, мы зажигаем свечи. В этом доме имеются кладовые и альковы, отгороженные ширмами, и даже витражи на лестничных площадках. Эркеры в гостиной с думками, стоящими возле окон. Резные плинтусы в полметра толщиной, покрытые лаком.

Дождь просачивается повсюду, и дерево, из которого построен дом, набухает и корежится, а гвозди, которыми скреплено дерево, ржавеют и выпадают.

Отовсюду торчат ржавые гвозди, на которые легко наступить или напороться локтем, и на семь спален имеется только один туалет и вот в нём-то я и нахожу использованный презерватив.

Дом чего-то ждёт — то ли утверждения плана застройки, то ли обнародования завещания, — после чего он пойдёт под снос. Я спросил Тайлера, как давно он поселился здесь, и Тайлер ответил — шесть недель. В первобытную эпоху ответственный квартиросъёмщик этого дома скопил горы журналов — в основном, «Нейшнл Джиографик» и «Ридерз Дайджест». Горы эти становятся с каждым дождём всё выше и выше. Последний жилец, сказал Тайлер, свёртывал пакетики для кокаина, вырывая страницы из этих журналов. Замок на входной двери отсутствует с тех пор, как кто-то её вышиб — возможно, это была полиция. На стенах столовой пучатся девять слоёв обоев: цветочки поверх полосок, полоски поверх цветочков, цветочки поверх птичек, птички поверх листочков.

По соседству с нами нет ничего: закрытый автомобильный магазин, а на другой стороне улицы — склад, длиной в целый квартал. Ещё в нашем доме имеется стенной шкаф, в котором мы нашли семь длинных валиков — на них скатывали камчатые скатерти, чтобы не морщились. И ещё один шкаф для хранения изделий из меха, с охлаждением и обивкой из кедровых досок. Плитка в ванной комнате расписана вручную маленькими цветочками так, как не всякий свадебный сервиз расписан, а в унитазе плавает использованный презерватив.

Я живу вместе с Тайлером уже около месяца.

Тайлер выходит к завтраку, демонстрируя шею и грудь, покрытую засосами. Я сижу и читаю старый номер «Ридерз Дайджест». Торговцы наркотиками любят такие дома, как наш. Соседей нет. И вообще на Бумажной улице нет ничего, кроме складов и бумажной фабрики. Пар, вырывающийся из её труб, воняет кишечными газами, а запах оранжевых куч опилок, громоздящихся на её дворе, похож на запах от клетки с хомячком. Торговцы наркотиками любят такие дома, как наш, потому что днём по Бумажной улице проезжает тьма тьмущая грузовиков, но ночью кроме нас с Тайлером на километр вокруг нет ни единой живой души.

В подвале я нашёл груды старых номеров «Ридерз Дайджест» и теперь в каждой комнате лежит стопка журналов.

«ЖИЗНЬ В СОЕДИНЁННЫХ ШТАТАХ».

«СМЕХ — ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО».

Кроме этих журналов у нас и мебели-то практически нет никакой.

В самых старых журналах есть очень смешные статьи: например те, в которых человеческие органы рассказывают о себе от первого лица. «Я — Матка Джейн».

«Я — Простата Джо».

Честное слово, так и написано. И вот Тайлер, голый по пояс, выходит к столу, и торс его сплошь покрыт засосами, и он рассказывает мне, что вчера вечером познакомился с Марлой Зингер и переспал с ней.

Услышав это, я превращаюсь в Желчный Пузырь Джо. Сам виноват. Иногда расплачиваешься за содеянное, а иногда — за то, чего не сделал.