Бойцовые псы

Кое-что складывается. Особенно если вспомнить прослушанный разговор Баранова и Артикулова. Что могло произойти такого постыдного, если оба не хотели об этом говорить? И думали о том, как бы не узнали о случившемся дети? От чего они не смогли, как и другие, отказаться, если к ним попала красивая девушка, которая не живет в Москве, которая должна скоро уехать?.. И все это — то, что и сам Чурилин не мог пока решиться и назвать собственным именем, — произошло, скорее всего, в отделении, поскольку только там мог присоединиться к наряду Кравцова Березин, бывший в тот день дежурным…

Иначе где еще это могло бы произойти? Нет, следует все еще раз проверить, самым тщательным образом, хотя пока что только эта версия отвечает почти на все вопросы…

Вечером Чурилин собрал свою группу — троих следователей от МВД и Женю Скворцова от прокуратуры. Дал им еще раз прослушать запись разговора Баранова и Артикулова. Потом ознакомил с показаниями братьев Исмаиловых.

— У меня на сегодня есть только одно предположение, — сказал Виктор Петрович. — В помещении отделения милиции было совершено групповое изнасилование. Сотрудниками отделения. То есть нарядом во главе с капитаном Кравцовым и дежурным по отделению старшим лейтенантом Березиным. Именно тех, кто участвовал в этом… у меня просто нет слов назвать это своим именем… и стали потом убивать из снайперской винтовки. По срокам и датам все, как видите, сходится. Только при таком предположении становится понятым нежелание старшего лейтенанта Баранова отвечать на наши вопросы. Только так становится понятным, отчего он обо всем догадался: догадался, что мстят, догадался, кому именно мстят, и предупредил лейтенанта Артикулова, который был вместе с убитыми в наряде в тот день, когда, по словам братьев Исмаиловых, была задержана молодая и привлекательная русская девушка, не москвичка, у которой, судя по всему, заканчивался отпуск и они с мужем должны были вернуться домой… Сюда же можно отнести наличие следа женской обуви наряду с мужской на крыше здания, откуда был застрелен Петрунин. Вероятно, муж и жена решили таким образом отомстить насильникам… Разумеется, эта версия, как и любая другая, нуждается в тщательной проверке.

Милицейские следователи недоуменно переглянулись. Сейчас вступятся за честь мундира, не иначе, подумал Чурилин.

— Вам что-то не нравится в том, что я высказал? — спросил Чурилин, обращаясь к знаменитой Дине Ивановне Алпатовой, грозе криминального мира, сухой даме лет сорока с высокой прической, по слухам, старой деве, чей жених некогда сделался уголовником. С тех пор она будто бы никак не может насладиться местью преступному миру.

— Очень уж вы категоричны, Виктор Петрович! — сказала она. — Пусть даже это всего лишь ваше предположение, но вот так огульно обвинять погибших милиционеров, у которых остались семьи…

— Странно это слышать от вас, Дина Ивановна, — вмешался Женя Скворцов. — Какой-то непрофессиональный подход.

— Это всего лишь моя версия, — извиняющим тоном сказал Виктор Петрович, — которая, как мне кажется, наиболее полно отвечает на вопросы, возникающие по мере расследования этой истории.

— Да, но вы, как руководитель нашей следственной группы, предлагаете ее как основную, которую мы должны проверять и разрабатывать, забыв про все другие… — Она оглянулась на своих коллег по ведомству, ища поддержки, но те промолчали. Других версий у них не было.

— А какая это другая, Дина Ивановна? — насупился Чурилин. — Разве вы ее высказывали? Что-то не припомню.

— Те же братья Исмаиловы, которым погибшие ребята могли сорвать их наркобизнес и которых вы, Виктор Петрович, так легко отпустили, разве не могли они попытаться направить нас по ложному следу? — спросила она. — Неплохо, кстати, придумано. Но почему мы должны им беспрекословно верить?

— Никто пока не утверждал, что им можно верить на все сто… — вздохнул Чурилин. — Но вспомним, о чём и, главное, как говорили между собой Баранов и Артикулов… Им тяжело было вспоминать о случившемся. Если бы речь шла о наркоторговцах — чего им было так уж переживать? А в этом случае становится понятно, почему они, по их выражению, поставили на себе крест. Баранов во время допросов был подавлен и наотрез отказался отвечать о том, что произошло, даже после того, как я чуть ли не пригрозил ему служебным расследованием.

— Не могу поверить, — упрямо сказала Дина Ивановна, — чтобы на это были способны сотрудники органов, к тому же солидные, семейные мужики, отцы детей, да не один какой-нибудь урод, а целых пятеро, на глазах друг друга… Не урки же они какие-нибудь, в конце концов!

— И все же, Дина Ивановна, и все же, — задумчиво сказал Чурилин. — Вы ведь не хуже меня знаете — бывают преступные групповые акции, отказ от участия в которых может иметь плохие последствия для тех, кто отказался. Вам их перечислить?

— Простите, и все же — вы это говорите о бандитах или о сотрудниках правоохранительных органов, в чьей порядочности у нас пока нет повода сомневаться? — прищурилась Алпатова.

Чурилин только развёл руками. Потом переглянулся с Женей Скворцовым.