Читаем Боюсь потерять тебя (СИ) полностью

– Тогда я был в бешенстве, потому что моя магия не помогала, а ты неподвижно лежал, будто в коме, – слёзы вырисовывают на смуглом лице Магнуса блестящие дорожки, и Алек боится пошевелиться, кривясь от закипающей боли в его голосе. – Я не сдерживал слёз, когда услышал твой голос, увидел твои открывающиеся глаза.

– Ты столько раз спасал мне жизнь, что у меня просто нет никакого права так с тобой обращаться, причинять боль, обманывать, – Алек снова извиняется.

Только в этот раз всё по-другому. Без напускной серьёзности в голосе. Без тлеющей обиды в глазах. С обнажённым кровоточащим сердцем и трясущимися руками. Алек всегда считал своим главным недостатком застенчивость, но его опасения оказались напрасны. Ведь на самом деле он абсолютно не умеет контролировать волнение. Только не рядом с Магнусом. Когда вся жизнь буквально повисла на волоске. Да, без мага ему не жить.

– Когда я сжимаю твою руку и вижу твою тёплую улыбку, мне хочется верить в то, что мы со всем справимся и будем счастливы, – Магнус не стесняется своих слёз. Он не боится показаться слабым. Он боится выставить себя грязным, уродливым, жалким. Но он не такой и никогда таким не был. Алек знает, что его парень не похож на других. Он всегда будет для него особенным.

– Я не смогу без тебя, Магнус, – Алек касается его щеки, стирая горячие слёзы, и проводит пальцем по губам. Чувствует, что не имеет права касаться, не может находиться так близко, не заслуживает прощения. Но жутко хочет поцеловать. Отпить глоток е г о Магнуса. Вдохнуть капельку его запаха. Почувствовать хоть миллиметр нежности, затерявшийся под фарфоровой маской равнодушия. – Плевать на законы Конклава. Плевать на глупые обещания. Плевать на обязанности главы Института. Ты для меня важнее всех.

– Ты спрашивал меня о том, чего я боюсь, – Магнус тонет, тонет в манящих изумрудах и знает, что никогда не выберется, не спасётся. – Так вот, я всегда знал ответ на этот вопрос.

– И чего же ты боишься? – Алек заметно нервничает, но надежда ярко искрит в глазах.

– Боюсь потерять тебя, – прямо ему в губы выдыхает Магнус.

========== Часть 2 ==========

Магнус вернулся домой разбитым, вымотанным, одиноким. Загустелая тишина заползала в уши колючим туманом. По стенам стекала щемящая тоска, расползаясь по углам кровавыми лужами. Встреча с Алеком нарушила чётко продуманный план Бейна: он жутко боялся последствий. Литры выпитого с утра алкоголя отпечатались лишь свинцовой тенью под глазами, рассыпаясь пузырьками дрожи на руках. Он не мог явиться на встречу трезвым: увидеть Алека обиженным, растоптанным, униженным. А ведь это только его вина. Королеву Благого Двора заботили грядущая война и перемена власти, а не сердечные дела Верховного мага Бруклина. Он заставлял себя подчиняться, выполнять её приказы, следовать за ней по пятам, лишь бы избежать невинных смертей, лишь бы сохранить мир.

Магнус смутно помнил речь Королевы на совете: всё пропустил мимо ушей, отдирая режущий взгляд Алека от своего лица. Он боялся посмотреть ему в глаза, потому что и так остро ощущал его обиду. Ядовитая, горькая, со вкусом красного перца. Обжигает язык, щиплет глаза, разрывает сердце. Он помнит воспаленные оливковые глаза Лайтвуда, замораживающие своей строгостью и неприступностью.

Александр снова извинялся, пытался пробить деревянную скорлупу решений Магнуса, скрываясь под железным обликом главы Института. Бесстрашный, преданный, непобедимый. Он всегда был таким для Бейна – и в моменты слабости, и во времена серьёзных сражений. Магнус полюбил его таким – верным своим принципам, привязанным к своим близким и честным перед своим народом.

Взгляд Магнуса невольно цепляется за фотографии, спрятанные под рамкой картины. Он судорожно сжимает глянцевую бумагу, закусив губу, и смотрит на их с Алеком сияющие лица. Он помнит то сладостное свидание, когда уговорил охотника оторваться от дел и пообедать в Токио. Александр тогда едва не отравился японской едой, но ему помог умело припасенный Магнусом алкоголь. Нет, они не были пьяные – они были по-настоящему счастливые.

Бейн уже не вспомнит, кому в голову взбрела гениальная идея зайти в фотобудку. Но он благодарен. Теперь у него есть возможность хранить воспоминания, которые до сих пор греют душу, которые гасят тлеющее в груди отчаяние, которые оставляют в лабиринтах сознания искорку надежды. Что всё ещё можно отмотать время назад и вернуть цветущую улыбку Алека. Что всё ещё можно снести стены, выстроенные между ними Конклавом и законами Нижнего мира. Что всё ещё можно воскресить их любовь, затаившуюся под рёбрами израненной птицей.

Магнус садится на кровать, стягивая с себя велюровый пиджак, и достаёт из кармана почерневшую розу. Подарок Королевы. Подарок, который разрушил его жизнь. Роза напоминает его собственное сердце – замершее, выцветшее, безжизненное. Там лишь клубящаяся темнота и всепожирающая пустота.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Отцы
Отцы

«Отцы» – это проникновенная и очень добрая книга-письмо взрослой дочери от любящего отца. Валерий Панюшкин пишет, обращаясь к дочке Вареньке, припоминая самые забавные эпизоды из ее детства, исследуя феномен детства как такового – с юмором и легкой грустью о том, что взросление неизбежно. Но это еще и книга о самом Панюшкине: о его взглядах на мир, семью и нашу современность. Немного циник, немного лирик и просто гражданин мира!Полная искренних, точных и до слез смешных наблюдений за жизнью, эта книга станет лучшим подарком для пап, мам и детей всех возрастов!

Антон Гау , Валерий Валерьевич Панюшкин , Вилли Бредель , Евгений Александрович Григорьев , Карел Чапек , Никон Сенин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Зарубежная классика / Учебная и научная литература