Боль

После падения прошло уже минут тридцать, а про привал словно забыли. Общее время движения росло от привала к привалу, а не наоборот, как казалось, должно было быть. Темп набирали медленно. Ротный разгонял группу, словно локомотив товарняк перед подъемом. Содранные ладони саднили сначала не сильно, но, по мере того, как накапливалась усталость в ногах, боль становилась сильней. Ладони, казалось, распухали, наливаясь болью. Размахивая руками с кровоточащими ладонями, словно раскаленными утюгами, Фома пытался стряхнуть боль, но это не помогало. Боль застревала в плечах, перетянутых лямками РД. Затем, накопившись, по автоматному ремню, через шею, она, толстой тягучей каплей, перетекала в правую руку к разодранному локтю и ниже, к такой же, порванной о камни, ладони. Фома словно тащил на себе коромысло с двумя, полными боли, ведрами. Остановиться и вылить боль, не получалось. Сильное физическое напряжение оранжево-коричневыми шторками закрывало глаза. Мир медленно погружался в мутную оранжевую пелену.

Они продолжали бежать. Боль это как сообщение самому себе о себе. Уставшее тело, ноющее болью, было телетайпом, который безжалостно сообщал о том, что происходит на самом деле. Сознание, ошалевшее от этой морзянки болевых импульсов, продолжало игнорировать эти сообщения, но они лишь становились все грубее и острее. Этот замкнутый круг разорвался только тогда, когда стало ясно, с чем была связана боль.

Свою боль мы создаем сами. Болит ведь не просто так — сознание тщательно игнорирует что-то? Не бывает отрицания боли без борьбы. Ключ к боли всегда в том, что боль помогает достичь. В боли есть определенная система. Ее проявления в разных частях тела означает разные вещи. Значение боли не абсолютно, но нормально функционирующий организм довольно точно определяет, какая боль что означает. Первый шаг в борьбе с болью — простое общение с телом. Боль как сообщение, нужно получить, понять и учесть в последующих своих действиях. Фома понимал все правильно: испытываемая им боль была наказанием за слабость, за позорную зависимость от собственных привычек.

Нет плохого или хорошего поведения. Вопрос в том, чего ты этим достигаешь и насколько, это согласуется с тем, чего ты хочешь. Подсознательно Фома всегда стремился сделать наилучший выбор в текущей ситуации. Они уже трое суток торчали в засаде. Кто принес информацию начальнику разведки о том, что духи меняют систему связи и о том, что готовится переход духовских связистов с новой аппаратурой, Фоме, ясный пень, никто не докладывал. Но факт остался фактом — они прибыли в указанный район, и, видит Бог, честно проторчали свои положенные трое суток. Духи так и не объявились. Ротный уже собрался сниматься с места, когда Фоме приспичило не по-детски. Все было бы нормально, если бы не слабость Фомы. На дне его РД болталась заветная банка сгущенки. Нельзя сказать, что Фома был конченым «бесом» и только делал, что мечтал «заточить» банку в гордом одиночестве. Но не сказать о том, что Фома был сладкоежкой, значит не сказать главного. Фома любил сладости и понимал всю нежелательность этой привычки.

Не бывает просто «плохих привычек». Обычно у людей, зависимых от собственных привычек, проблема раздвоения на противоположности. Вполне можно сказать, что раскол на части — это основная составляющая любой нежелательной привычки. Одна часть Фомы навязчиво злоупотребляла сладким, а у другой из-за этого были большие проблемы. При этом обе части действовали не самым лучшим образом. Одна часть была необузданна и стремилась к удовольствиям, не взирая на последствия. Другая часть отказывала себе в наслаждении и старалась все делать правильно. В этот раз правильно сделать не получилось.

Это была заурядная «задница», сокращенно — ЗДЦ. Обычная встречная засада на маршруте движения духовских «связистов». Цель и задача — поражение, захват оборудования и следовавших в караване специалистов. Засадная группа расположилась в форме указательного пальца, согнутого на спусковом крючке. К полдню третьего дня ожидания засада почти свернулась и представляла собой что-то типа «Ъ» — «твердого знака», развернутого «спиной» к тропе.

В засаде есть определенные правила. Тот, кто их нарушает, рискует не только своей шкурой, но и жизнью своих товарищей. Приговор — смертная казнь, без обжалования. Что дернуло Фому сесть со спущенными штанами под стволы огневой группы, на противоположную сторону тропы, он сам так и не понял потом до конца. Фома удалился, чтобы в одиночестве справить нужду и заодно пососать сгущенки. Не спрашивайте, как это можно совмещать — это целиком вопрос личных вкусов.