Боль и сладость твоих рук

Оглядевшись снова, он мрачно уставился в темный коридор, где скрылась Ирина. Ушла, чтобы вооружиться каким-нибудь острым скальпелем? Или чтобы позвонить Максу и высказать все, что думает о приглашении в клуб опасного психа? Или, может, чтобы позвать подмогу, потому что не хотела говорить с ним наедине?

Его внутренности скрутило. Самым поганым было то, что Тимофей не чувствовал себя правым. Он надеялся, что удастся объясниться, но совершенно не рассчитывал, что Ира его поймет, как Макс. Все же она женщина. Для нее естественно ограждать себя от общения с домом, который однажды уже покалечил сабу.

Для кого угодно естественно ограждать себя от общения с ним.

Все, чего он добивался — это объяснить ей, как это произошло. Сказать, что он не был конченным мерзавцем и психически больным. Ей необходимо было понять это, чтобы не просыпаться в поту всю оставшуюся жизнь, вспоминая каждую минуту их близости, думая о том, что он в любую минуту мог слететь с катушек и сделать с ней что-то ужасное.

Она имела полное право не общаться с ним дальше. Но она также имела право без панических атак вспоминать и принимать все, что между ними было.

Услышав шаги, он встал. Ира вышла в джинсах и простом свитерке: только увидев это, Тимофей с облегчением догадался: она уходила не для того, чтобы звонить друзьям или искать острые предметы в своем кабинете. Она просто хотела переодеться. И, судя по ее взгляду, не паниковала. Хотя нервничала заметно, как и он.

— Я надеюсь, у тебя есть хорошее объяснение всей этой пакости, — процедила она, остановившись на расстоянии вытянутой руки и сунула ладони в карманы, старательно отводя взгляд.

— Нет, у меня его, если честно, нет, — открыто сказал Тимофей. Ира вскинула удивленно-рассерженный взгляд, он криво улыбнулся в ответ. И тогда, не медля больше ни секунды, начал рассказывать.

Самым удивительным для него теперь, столько времени спустя, было то, что они встречались с Лори всего три месяца. Но их страсть была очень сильной. Со стороны легко было бы сразу сказать: и нездоровой. Но Тимофей, как всякий нормальный человек, имел не очень хороший обзор на себя со стороны. Все, что он понимал — что Лори невероятно привлекательна для него, и поэтому для него крайне важно поразить ее.

В ход шло все — его щедрость и чувство юмора, красивые ухаживания и отличный секс. Тимофей ни до, ни после не был таким внимательным любовником ни для одной женщины. Лори получила сказочного дома в его лице — он доводил ее до сумасшедших оргазмов и давал все, что она хотела, вдобавок учил новым практикам и ни разу не дал почувствовать, насколько "залип" в нее. Ему нравилось, каким он был с ней. Он гордился собой и тем, какие чувства вызывал у нее.

Он контролировал свои эмоции, как ненормальный, тщательно вымеряя баланс "брать-давать", чтобы это выглядело естественным вниманием заинтересованного мужчины — лестным, но не навязчивым, комплиментарным, но не надоедливым. Если бы он не заботился об этом так сильно, возможно, беды не случилось бы. Но проблема была в том, что Лори просто не имела понятия, как сильно влияет на него. Любое ее пожелание было для него абсолютным космическим законом.

А она пожелала попробовать игры с плетью.

Тимофей почти не имел опыта с этим девайсом и совершенно не был уверен, что хочет получить его. Он попробовал ради нее. Разумеется, взял пару консультаций и даже потренировался перед сессией, но этого было слишком мало. Лучше бы у них не получилось в первый раз. Но, на его несчастье, в первый раз получилось так здорово, и Лори была в таком восторге, что они оба просто потеряли осторожность.

Она захотела пойти дальше, и сам Тимофей на какое-то время тоже ощутил азарт. Сами того не зная, они шли по минному полю. И довольно быстро наступили не туда — сначала крепко выпили в честь какого-то ее успеха на работе, потом решили поиграть.

— Неужели она ни разу не сказала стоп-слова? — спросила Ира с каменным лицом, когда Тимофей закончил рассказ. Ее эмоции выдавало мелко трясущееся тело. Она обхватила себя руками, но продолжала легонько трястись.

— Нет, не сказала. Но я вовсе не стремился его услышать.

— Что? — изумленно вскинула голову Ира.

— Мы оба были пьяными, — пожал плечами Тимофей, ни капли не намеренный себя щадить. Последнее, чего он хотел бы — это разбудить в ней жалость. — И я не должен был начинать игру.

— Но и она тоже, — удивилась Ира.

— Она — нижняя. Она ни за что не отвечает, — пожал плечами Тимофей, глядя сквозь нее. — Отвечаю я. Должен был отвечать.

— Все это… так сложно, — устало сказала Ирина, нахмурив брови. И глубоко вздохнула, поднимая на него холодный взгляд: Вот уж не ожидала, что ты пришел исповедаться.

— Дело не в этом, — быстро сказал он, дернувшись, словно от пощечины. — Мне не нужно отпущение грехов. Я их сам себе не отпускаю. И я сейчас уеду, не волнуйся.

— Уезжай, — жестко бросила она, не скрывая сильного раздражения.

Когда он уже дошел до двери, она внезапно окликнула. Тимофей повернулся и встретил ее встревоженный взгляд:

— Подожди. Как ты? Как та история… с твоим клиентом?