Боль (ЛП)

Ему кажется, что он задыхается. Руки Лолы до сих пор на нем — они трогают его, гладят.

— Лола, прекрати! — вдруг кричит он. — Я сказал, хватит!

Крепко стиснув ее руки, Матео отталкивает ее с такой силой, на какую только способен. Раздается глухой звук, и девушка, как следует приложившись, распластывается на ковре. Он слышит треск, когда ее плечо соприкасается со стеной, а потом она сползает по ней. Спутанные волосы падают ей на глаза, губы воспалены от поцелуев, на лице — застывшее выражение дикого нескрываемого шока.

Матео на заплетающихся ногах отступает назад, опустив руки по бокам и часто дыша. Трясущимися пальцами он пытается застегнуть джинсы, поднять с пола свою футболку. Лола медленно садится, осторожно тянется к кофте и просовывает руки в рукава. Она смотрит на него взглядом, которого он не узнает: смесь боли, потрясения, изумления и растерянности. Но больше всего страха. В защитном жесте она прижимает левую руку к груди и, съежившись у стены, дрожит, словно безумно его боится.

— Черт, я не хотел… ох, твою мать, я не… я не сделал тебе больно? — Даже для него самого его голос звучит незнакомо, как если бы он жутко трясся. Он, тяжело дыша, подается вперед и тянется к ней, но она с испуганным вздохом отшатывается от него, в ее глазах читается неподдельный ужас.

— Л-лола, поговори со мной! Ты… ты в порядке? Ты ушибла руку?

Она хватается за другое плечо и, морщась от боли, неловко пытается подняться на ноги.

— Подожди. Нет, постой! Не двигайся. Дай мне посмотреть!

Он хочет коснуться ее руки, но она выставляет ладонь, чтобы он к ней не приближался. Она дышит резко и прерывисто.

— Я думаю… — Сдавленный всхлип. — Я думаю, тебе нужно уйти.

Она обходит его и движется к двери, но он останавливает ее.

— Лола, нет, подожди, н-не надо. Пожалуйста, не надо. Выслушай меня. Мне очень жаль, правда. Это… это была случайность. Просто случайность, Лола, ты должна мне поверить!

— Случайность? — Она изумленно смотрит на него. — Ты отшвырнул меня к стене! — Ее глаза наполняются слезами, она отталкивает его, пытаясь пробраться к двери.

— Ты не понимаешь… — Его голос начинает повышаться. — Я не хотел. Лола, мне очень жаль… Я не осознавал, что делаю. Я просто запаниковал!

Она глядит на него, как на сумасшедшего.

— Ты запаниковал?

— Я подумал… — Он лихорадочно ищет хоть какое-то объяснение. — Просто я подумал… мне показалось, что я слышу взломщика! — Его оправдание звучит как-то жалко даже для него самого.

Лола продолжает смотреть на него глазами затравленного животного: дикими от страха и сверкающими болью.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

— Лола, пожалуйста… — Стараясь не касаться ее, он преграждает ей путь. — Можно… можно я посмотрю, что у тебя с рукой? Ну, пожалуйста. Пожалуйста, Лола. Я должен убедиться, что с тобой все в порядке!

Она вскидывает руку, не давая ему дотрагиваться до себя. Растрепанная и дрожащая, она по-прежнему, защищаясь, держит руку у груди.

— Мэтти, я же сказала, не трогай меня. Уходи!

Он отступает назад и приваливается к стене. Ударившись затылком, воздевает лицо к потолку и закрывает глаза, вопреки наворачивающимся слезам.

— Лола, я очень сожалею. Я сделаю все, что угодно…

— Если ты действительно сожалеешь, то уходи.

Он хочет что-то сказать, но ничего не выходит. Внезапно поднявшись, он разворачивается и покидает комнату Лолы. Стремительно спускается вниз по лестнице и выходит на темную улицу.

Уже глубокой ночью он лежит в постели не в силах заснуть, его тошнит. Тошнит от стыда. Тошнит от отвращения и ненависти к себе. Он должен был умереть, упав с того трамплина. Все должно было закончиться в тот миг. Лоле, его друзьям и семье было бы лучше без него. В нем нет ни одной частички, которую бы он не ненавидел. Каждая причиняет боль. Все настолько неправильно. Зачем он вообще толкнул ее? Он явно сошел с ума. Он опасен — не только для себя, но и для окружающих. Возможно, он никогда не оправится от того, что произошло в Брайтоне. Возможно, он действительно превратился в монстра. А это его наказание. Возможно, возможно…