Боль с привкусом дикой рябины (СИ)

— Идем, милый. Твоему отцу сейчас лучше побыть одному.

Когда за женой и сыном с щелчком закрывается дверь, лорд Храванон со стоном опускается в кресло, зарываясь пальцами в длинные черные волосы.

Все прошло ровно так, как он и ожидал.

Гэлторн, проклятый мальчишка, мутит, не соглашаясь, но и не отказывая. Что-то скрывает — определенно. Что-то в его сыне изменилось, что-то стало неуловимо другим, словно чужим.

Туилиндэ не лучше. Но у его жены все время было что-то свое на уме, и Храванон даже предположить боялся, что происходит в ее голове, под красивой маской наивности и покорности.

Да, она соглашается с ним, поддерживает во всем, даже не думая о том, чтобы перечить, но мужчина был уверен, что после она непременно выкинет что-нибудь эдакое, один словом руша все его планы.

Именно это в Туилиндэ его когда-то и привлекло. Горько было осознавать, что именно это ее черта характера сейчас может обойтись против него самого.

Храванон раздраженно фыркает и поднимается на ноги. Как раз вовремя для того, чтобы нос к носу столкнуться с Ним.

— Как все прошло? — бесцветный, тихий голос обжигает не хуже раскаленного железа, заставляя его вздрогнуть, сжимая пальцы в кулаки.

Хваранон ненавидел, когда его заставали врасплох, когда замечали тень слабости, скользнувшую по телу, когда кто-то вел себя так, будто он лучше.

Но он ценил и почитал Силу и тех, кто ей обладает, тех, кто способен ее усмирить и подчинить. Король Трандуил был из таких. Принц Леголас — нет. Обладая ей, королевский отпрыск боялся заявить свои права, попытаться отстоять то, что принадлежало ему, в полной мере захватить контроль над Силой.

Он же был в сто крат сильнее короля и принца вместе взятых.

— Я жду ответа. — Янтарно-золотые глаза странно сияют в лучах полуденного солнца, и Хваранону на миг кажется, будто они светятся изнутри каким-то диким, неукротимым пламенем.

— Гэлторн не доставит нам проблем. Он поймет, со временем поймет, — хрипло выдыхает он в ответ, лихорадочно облизывая пересохшие губы.

— Хорошо.

Золотые глаза равнодушно смотрят прямо на него и Хваранон непроизвольно делает два шага назад, ощущая, как какое-то чувство внутри него кричит, просто вопит об опасности, приказывая бежать, бежать сколько есть сил, бежать и прятаться как можно дальше.

— Конец близок, сын Леса, близится закат. Скоро все свершится, и сама смерть преклонит колени пред величием Белого короля, укротившего Жизнь. Конец близок, Хваранон, и тебе пора выбирать сторону.

Тихий шепот отдается шелестом листвы, на краткое мгновение вспыхивают янтарные глаза цвета самого солнца, и Он исчезает с резким порывом холодного зимнего ветра.

========== Глава пятая: Падение ==========

Моменты, которые определяют нашу жизнь, не всегда ясно видны. Они не всегда предупреждают «КРАЙ», и в девяносто девяти процентах случаев там нет ограждающего каната, под который надо поднырнуть, нет черты, которую надо пересечь, нет подписанного кровью договора или официального письма на красивом бланке. Они не всегда растягиваются, переполненные значением.

© Виктория Шваб

Леголас раздраженно фыркнул, сжимая в пальцах перо. Он бросил быстрый взгляд сначала на пергамент, затем на беспристрастное лицо незнакомого ему эльфа, а после - на наполовину пустые песочные часы, чтобы вновь обреченно уставиться на выведенное ровным почерком задание:

18. Раздел риторики, изучающий вопросы произношения речи:

Он был почти уверен, что ответом было жутко занудное слово на «Д». То ли диспозиция, то ли демонстрация.

Последнее было ему смутно знакомо, но Леголас был не до конца уверен, имеет ли здесь место именно тот смысл слова, о котором он сейчас думал. В конце концов, это может быть хоть мемория, или еще что похлеще.

Проклятая, ненавистная ему риторика, туманные обозначения и термины, похожие один на другой, и, как апогей сего кошмара, — неразбериха в голове.

С тихим вздохом Леголас выводит «диспозицию», ставит точку, едва не разрывая пергамент острым кончиком пера, и с глухим ужасом пробегает взглядом по еще сотне вопросов.

Перед глазами плывет, ровные строчки сплетаются в дикую неразбериху, а голову уже привычно сдавливает приступом боли. Он массирует переносицу, рассеянно-обреченно думая короткое: «только не сейчас». Далеко не лучшее время для того, чтобы самым что ни на есть жалким образом корчиться на полу, в который раз срывая голос.

Такого бы ему точно не простили и уж точно — не спустили бы с рук просто так. Лучше не рисковать сейчас, когда каждое мгновение на счету.

Леголас качает головой, прикусывая губу в попытке сдержать глухой стон, готовый сорваться с губ, и вновь обращается к пергаменту.

19. Речевое обращение считается успешным и законченным, если:

«Собеседники достигли согласия» — дрожащей рукой выводит он, стискивая зубы.

Ради первых звезд, это же всего лишь какой-то там тест, а он уже едва ли не умирать собрался! И что за позор?…

Горло душит надрывный приступ смеха и Леголас весело улыбается, чтобы тут же расхохотаться под десятком презрительно-удивленных взглядов. Валар, кажется, он сошел с ума. Вот отец-то рад будет.