Боль (СИ)

— Да? Всё равно нормально! Пойду женишка и будущего свёкра обрадую!

В его голосе послышалось какое-то злорадство. «Скоро вы у меня попляшите!» — подумал Джеральд, потирая, как муха, руки. Констанция лишь улыбнулась супругу доброй, терпеливой улыбкой только уголками губ. Всё-таки не зря говорят, что мужчины как дети, так подумалось ей.

Они с дочками остались втроём в большой, красивой столовой, убранной классически. Как же чудесно в поместье! Этот большой, прекрасный дом, роскошный и уютный! Всё тут достойно громкого титула сэра Джеральда!

Все говорили, что Конни повезло с мужем. И леди тоже так считала, очень сильно любя его. Но в этот момент поняла, что соскучилась по своей родственнице.

— Надо к Эвелине и Марти в гости съездить! — сказала она девушкам.

— Да-да, конечно, — ответила Эйлин.

— Обязательно, — согласилась Геральдина.

Они отвечали как-то рассеянно, будто бы в пол-уха слушали.

— Я им напишу, что мы приедем, а потом вместе с ними к нам вернёмся. Они тут ещё не бывали. Пусть посмотрят, как мы здесь устроились. Марти надо самой брать и везти в гости, пусть отдохнёт, хватит ему трудится, не раб… Если его за руку не возьмёшь, и не приведёшь, в жизни от работы не оторвётся сам! Вот, и мы погостим у них, потом сюда их привезём. Правда, здорово?

— Конечно, мамочка, — подтвердила Эйлин.

— Как в былые времена, — согласилась вторая дочка.

Доев, Эйлин встала из-за стола, поблагодарила и, сказав, что идёт в свою комнату, удалилась. Через несколько минут ушла и Геральдина. «Чего это с ними?» — удивилась Конни.

— Эйлин, сестрёнка, можно к тебе? — девушка постучалась в дверь.

— Конечно, заходи, — не сразу откликнулась кузина.

Геральдина зашла и увидела, что сестра лежит на кровати, на животе, теребит плюшевого мишку, а глаза её красные, будто бы та рыдала. Сердце девушки вздрогнуло в груди от волнения, и она бросилась к сестре, так порывисто, что даже стукнулась рукой о столбик кровати для полога.

— Что с тобой? Что случилось? Ты плакала?

Но кузина ответила, что нет… Геральдина, глядя в красные глаза, конечно же, не поверила и попросила не лгать ей, потому что по её лицу видит, что это неправда.

Эйлин села и, взглянув на сестру, тихо призналась, что она плакала.

— Что случилось, дорогая? — Геральдина приблизилась и обняла сестру. — Ты можешь мне рассказать… Ты же знаешь… У нас нет секретов друг от друга.

— Мне стало грустно… Я подумала, кто мой отец, почему наши мамы умерли…

Кузина обняла Эйлин сильнее и погладила по голове. Она утешала, шепча, что её бедная мамочка, которая сейчас ангел на небе вместе с её, Геральдины, бедной мамочкой, была вдовой.

— Ты же знаешь… И папа твой, наверняка, сейчас с ней… Он тоже ангел…

— Ты говоришь со мной как с ребёнком…

— Милая, моя хорошая… Но разве только дети должны верить в чудеса?

Эйлин зарыдала и ещё сильнее прижалась к сестре.

— Мне так больно, так больно…

— Не плачь… Это случилось так давно… Теперь у нас новая семья… Мы все тебя любим…

Девушка дрожала, плакала, не в силах остановиться, доверчиво прижимаясь к сестре. Геральдина гладила её по голове, ласково уговаривая, называя прелестными именами, но ничего не помогало.

— Он…он…он…же-е-е-е-нится! — внезапно завопила Эйлин.

— Кто? — удивилась Геральдина. — Фил?! — но та не ответила, продолжая плакать. — Кто же? А…А…Адриан? — осторожно спросила она, и сердце сжалось в груди.

— Да…

— А…а…тебе-то что? Не тебя же выдают замуж за того, кого ты даже не видела… Или…или…там что-то другое?

— Я…я… я люблю его.

— Адриана?! — в голосе прозвучал испуг.

Эйлин, пряча лицо, подавляя рыдания, ответила, что да. Сестра и кузина в одном лице, однако же, призвала безрассудно влюблённую вспомнить, кем является её избранник.

— Да, я помню, что он раб. Ну, и что из этого?

— А как же Фил? Я думала, что…что…вы… у вас симпатия…

— Нет у меня никакой симпатии! Ты же меня спрашивала уже, и я тебе говорила… Я сразу полюбила Адриана.

И зарыдала ещё сильнее.

— Сестрёнка моя, не плачь… Ну, так получилось… — Геральдина ласково утешала сестру.

Но почему у самой на душе стало так паршиво?

Тем временем Джеральд, как и обещал, отправился обрадовать «женишка и будущего свёкра». Их он застал за работой в другом конце сада. Они собирали упавшие с деревьев яблоки, когда пришёл господин и всё им рассказал. И мужчина, и юноша просто пришли в шок от такого приказа!

— Хозяин, но ведь это нехорошо — они не знают друг друга… И Адриан… он… — Даррен хотел сказать «не хочет», но не стал, — так ещё молод. Ему нет двадцати. Куда ему жениться?

— Послушай ты, я бы тебя с большим удовольствием ударил, но ты старше меня. Мне как-то даже неловко, поэтому… — и Джеральд внезапно ударил Адриана, который стоял рядом. — Мальчик для битья у тебя сын, что ли? Мой раб, только мой, что хочу, то и делаю! Послушай, ты, Адриан, ты видел Люсинду, собачку моей жены?

— Да, конечно, господин, — и по его лицу даже соскользнула незаметная, лёгкая улыбка, он очень любил животных.

— Так вот, её как-то водили к кавалеру, к такому же породистому пёсику. У нас щенки были. А сейчас я, может, «рабят» хочу разводить. А ты так красив!