Болельщик на солнцепёке. Рассказы о любви и спорте

− Мне второй не помешает, − сказал Шашков. – Я его тёще подарю. Когда первый пылесос мне от Юры обломался, привёз, жена долго ещё потом не ворчала, не пилила за то, что каждый день, как только есть свободная минута, бегаю. Жена всё пылесосила себе и пылесосила, диваны, кресла – там насадка в этих пылесосах для мебели. Теперь и тёща отстанет.

− Нет! Это ненормально! Бегать и в жару, и в ливень, и в гололёд, и в мороз! – сказал врач и заискивающе посмотрел на судью.

−О! Чуть о вас не забыл!– судья порылся под столом и вручил врачу и водителю по пылесосу. − Женщина всего одна добежала. Пылесосы за второе и третье место остались. Спасибо, что обеспечили здоровье и от гадюк защищали.

Водитель и врач были очень довольны. На радостях они подвезли Шашкова и Юру до станции, хоть это и запрещено.

− Дальше не можем, мужики, − извинился водитель.

Юра и Шашков ехали домой на электричке. Шашков смотрел сквозь стёкла своих массивных очков в окно, гладил довольно бороду, щёлкал пальцами по коробке пылесоса. На коробке было написано: «Бог» работает вечно».

Юра смотрел в окно на сплошную стену весенней листвы, проносящейся мимо. Юра вспоминал марафонца-гонца, мчащегося в Афины с известием, вспоминал бога Зевса и колесницу с пылесосами, вспомнил Славу Михалыча, в которого вдруг превратился Зевс… Зевс вообще мастер перевоплощений… Ещё Юра размышлял: в какой, всё-таки, момент скрылась гадюка? В тот, когда Михал Славыч пробегал мимо или в тот, когда «скорая» подъехала? И понял, что скорее всего гадину спугнул бегун. Гадюки в Богатонове действительно добрые, разве что зашипят, если под куст их ложится передохнуть уставший марафонец и сгоняет с пригретого местечка.

Бег как состояние души

Капитан команды Шашков переживает: в их беговом клубе кризис.

Многодетная семья Жиличкиных в полном составе перестаёт ходить на любительские пробеги. Ребятам надо зарабатывать на жизнь, на пробеги времени больше нет.

Клуб «Парсек» ехал на пробег в Звёздный городок. В последний раз ехал. Автобус становился клубу не по карману, а в небольших автобусах типа маршрутка после марафона укачивало. Кто-то из клуба на следующий год поедет своим ходом, на перекладных, до Ярославского вокзала, а там на электричке где что ни остановка то космическое название: Циалковская, Чкаловская, Гагаринская, Созвездие гончих псов, Москва-Кассопея… А дальше, от станции − пешком. Сами по себе, без клуба.

В последний раз ехали в тесной дружеской обстановке, смаковали, вспоминали. А вспомнить было что. Клубу – тридцать лет. Сотни километров преодолены, десятки наград получены, и в беговом зачёте любителей клуб на почётном третьем месте по очкам. И это по всей России третий. Но всё это, увы, в прошлом. Вова Шашков – капитан «Парсека» с трагическим лицом обходил по салону всех, уговаривал бежать не десятку, а полумарафон – очки тогда клубу большие начисляются. Эти очки были самым главным в жизни Вовы. «Парсек» – должен быть в лидерах. Обязательно!

− Ребята! Мы же Парсек, − повторял Вова. – Надо стремиться к Парсеку не только метафорически-аллегорически, но и буквально: чем больше пробежал, тем ближе к парсеку.

− Скажешь тоже, Вова, − улыбался в ответ бегун-учёный. – Если все жители Земли будут бегать каждый день по десять кэмэ, они и то до парсека не дотянут.

− Дотянут, − не соглашался Шашков. – Вы не смущайте своими масштабами наших ребят. И вообще, – Вова огляделся: − где Жиличкины? У них же и дети, и женщины. Это ж больше всего очков.

Жиличкины, мама и четверо детей, как раз стояли на дороге и махали пятернями.

− Остановитесь! Это наши! – попросили в автобусе.

− Не положено тормозить.

Шашков водителей боялся страшно. Водители как назло попадались всё грубые. Им лишь бы ехать, везти куда-то, останавливаться они не любят, двери открывать-закрывать не любят, им бы только ехать и ехать. Водители томятся если не едут. Водители все так и норовят и побыстрее отвезти, побыстрее вернуться и – на базу, такие уж они люди, бег их не интересует, бегун – медляк, слизень, улитка, автобус же по сравнению с бегуном – звездолёт.

В общем, водитель оглох от просьб и резко затормозил. Жиличкины! Мама и четверо детей вбежали запыхавшиеся – они бежали за автобусом. Ведь пока водителя уговаривали, прошло двести метров…

− Ну вы как всегда! – Шашков радостно обнял каждого Жиличкина, уткнулся в них бородой.