Колин. Серьезно!? Это все, что ты можешь мне сказать!? Просто потерпеть!? Единственный нормальный человек в семье был отец, но даже его теперь нет! Кто меня защитит от нее!? Не ты уж точно!
Алекс. Не говори так!
Колин. Я знаю, как ты стараешься сохранить свое прозвище, Алекс, но “защитникам” не всегда удается всех спасти. Даже сейчас ты стоишь с перевязанной ногой, хотя тебе стоит пойти к доктору. Хватит спасать, уподобься мне и давай просто закончим все побыстрее.
Алекс. Не-не-не, с таким концом я не хочу уходить. Твой отец такого бы не захотел. Он умер за тебя, не делай его смерть бессмысленной.
Колин. Не от тех людей он меня защищал. Я всегда был по его левую руку – более слабую. Как бы сильно он меня не любил, мать была ему дороже.
Алекс. В ту ночь твоей мамы не было, но он все равно тебя защитил. Неважно, кого он любил больше, он был готов отдать свою жизнь за вас обоих. Только не говори, что он бы выбрал смерть поболезненней только ради твоей мамы. Это полная чушь и ты это знаешь.
Колин. Ты всегда им восхищался. Будь он тут и у него были бы те же намерения, что и у меня, кого бы ты захотел спасти больше?
Алекс. Он был прекрасным человеком, с глубоким сердцем. Он бы забыл про себя и точно спас тебя снова. Уверен, каждая твоя подобная мысль заставляет его шевелиться в гробу от боли.
Колин. Почему?
Алекс. Не хочу, чтобы мне снились кошмары об этом дне и о тебе.
Колин. Ах ты ублюдок!
Алекс. А что я не так сказал!?
Колин. Всего несколько нужных слов, Алекс! Достаточно было нескольких гребанных слов! Знаешь, кто тоже подбирает неуместные слова!? Та, кто предпочитает действие! Она засовывает свой язык мне в рот, будто он принадлежит ей! Может, без моего языка ей перестанет быть интересно!?
Алекс. Что!? Ты чего!?
Ты что наделал!?
Алекс. Каких слов!? Что мне нужно было сказать!? Абсурд! Хах… ха-ха-ха!
VIII
Альфред. Как же на ней неудобно.
Что стало с комнатой? Странные пятна…
У меня кровь прямо на глазных яблоках… Она все перекрывает. Фу! Фу! Фу!
Ах! Нужно продолжать! Мысли об отце… это заставит меня заплакать.
Что она делает? Наверное, плачет. Ее плачь превратится в гнев, и она сделает что-то серьезное. Позвонит в полицию, меня заберут отсюда и я потеряю все, что имел. А если она сама решит меня наказать? Не вытерпит и просто… Я слышу шаги. Они торопливые, она ходит из угла в угол и думает, что же со мной делать. Я будто готовлюсь к расстрелу.
Я забрал жизнь и теперь никак не могу повлиять на свою. Наверное, это настолько сильный толчок для меня, что остальное несущественно.
Что!? Она упала!? Шагов больше не слышно. Нет, так даже хуже.
Спусковой крючок похож на полуприкрытое веко…
IX