Болезнь, или Современные женщины

Я прихожу, когда ты одна, тебе тяжело
и ты ложишься спать,
когда сумасшедшая суета дня глохнет,
и начинает запотевать
стеклышко вечера ночной прохладой.
Если чуткого сердца не отпугнет
ласка, и шутки шаткая благодать,
и уйти вслед за мною ты будешь рада
из очерченных для тебя пределов,
тогда — ты слышишь? — в колокол бьет,
дикое время, время смелых.
Слышишь, как властно звучит глагол
чувств незнакомых, чужих и светлых,
предвестником силы, большей, чем эта —
я пришла[1]

.Пауза.

Кармилла нежно притягивает Эмили к себе, снимает с нее очки для чтения, откладывает в сторону книгу и убирает дорожную печатную машинку Эмили с доски, положенной поперек гроба. Долгое объятие.

Кармилла. Эмили, ты сделала доброе дело — поспособствовала развитию у меня чувства прекрасного. Откуда у тебя этот талант? Теперь ко мне вновь вернулось мужество, теперь я не боюсь выделяться, пусть и с неприятной стороны. Посмотри, как я устроилась: мебель! мебель! О, моя дорогая мебель! Прекрасно! Куда ни бросишь взгляд — повсюду следы моего бессмертия. И каждый раз почти все на четырех ногах. Как зверь на охоте в конторе. Я — счастливая домохозяйка. Сейчас мне станет плохо. Возможно, именно сейчас я и заболела.

Эмили. Совершенно бессмертной я, наверное, не стану. К сожалению! Только наполовину, так уж суждено нашей отвратительной породе. В настоящий момент я могу размышлять о современности лишь вполсилы.

Кармилла. Они хотят затравить нас при помощи крестов. Вот какое оружие они хотят применить против нас! Они прочитали в умной книге: быть христианином значит быть против вампира как принципа. Христианину нельзя пить кровь, принадлежащую другому, за исключением крови начальника. У меня температура — минимум 39 градусов по Цельсию. Я только что заболела.

Эмили. Кроме того, существует Папа. Он — представитель. Он летает и ездит. Того, кто его не похвалит, разорвут в клочья! При виде него толпа неистовствует. Пожалуйста, на него ничего не бросать! Пожалуйста, молиться! Он даже отходы любит. Он говорит. Теперь говорит Папа. Того, кто не может его любить, толпа оплевывает.

Кармилла. Я тоже так считаю. Да. Это христианство — такой же вампир, как и мы. Даже еще больший! Оно не живет, но оно и не умерло. Смотри на него по телевизору и знакомься с ним! Оно обесценилось. Ему следует оказать нам любезность и наконец-то стать честным покойником. Я-то ведь наслаждаюсь своей болезнью!

Эмили. Оно враждебно настроено по отношению к нам, бедняжкам. Как к какой-то революции. Я, непослушная, всегда стремлюсь к чему-то спокойному, безопасному. Даже если это только учреждение. Я хочу, как все остальные, покупать, откладывать на старость. Или входить в магазин модной одежды. По мне — так и в парк. Солнечный рабочий день. Я с удовольствием смотрю на детей.

Кармилла. Это нехорошо. Я не являюсь общедоступной дорогой! Я очень больна, это занимает много времени. Меня можно купить в дисконтном центре.

Внезапно ландшафт освещается ярким слепящим светом. Хайдклиф и Бенно Хундеркофер вбегают рысью и, динамично пружиня, передвигаются по ландшафту. На них — одежда для игры в теннис, в руках — теннисные ракетки. Мужчины не останавливаются ни на мгновение, они буквально лопаются от активности. Пружинят, подпрыгивают, размахивают ракетками в воздухе, бьют по мячам. Они приближаются к спальне, погруженной в полумрак. От избытка энергии едва могут передвигаться. Женщины цепенеют, вцепляются друг в друга.

2

2. Оба мужчины в маниакальном состоянии, их речь постоянно прерывается смехом.

Хайдклиф. Похороны вашей жены получились очень красивыми. Благодарю за полученные впечатления!