Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Сейчас Анне 34. С самого раннего детства она понимала, что надо как-то приспособиться к жизни в семье, пока появится возможность стать самостоятельной. Для нее выживание состояло в том, чтобы научиться взаимодействовать с отцом, воспринимаемым как враг на поле битвы. «Забавно, что папа сам подсовывал мне многочисленные книжки о войне, а я их использовала в качестве руководства к действию, – говорит она. – Я действительно чувствовала себя дома, как в бою. И использовала для победы все средства, какие только были доступны». В подростковом возрасте девушка усвоила роль первой папиной помощницы, бегала в холодильник и приносила ему алкоголь, чтобы он поскорее напился и заснул. Тогда она могла через окно выбраться из дома, доехать до города, обмануть охрану и проникнуть в ночные клубы, чтобы там заняться сексом с мужчинами в три раза старше нее. «Уже в четырнадцать лет я спала со взрослыми». Как и многие другие дети, растущие среди насилия, Анна прекрасно знала, где в доме можно спрятаться. «Я находила укромные места в гараже, в шкафу для белья, рядом с сушилкой, обследовала дальние углы под домом. Когда поднимался крик, я скрывалась там. Это напоминало игру, но ставки были серьезными, как в игре со смертью. Если бы меня нашли… неизвестно, что бы было тогда. Поэтому мы с сестрой, даже когда играли в прятки, подходили к процессу очень серьезно, как будто от результата зависела наша жизнь».

Выживание среди домашнего насилия – это не только вопрос физической, но и психологической безопасности. Знаменитый эксперт по детским психотравмам Брюс Перри говорит, что, по рассказам самих детей, очень часто в критический момент они представляют, будто «уезжают в другое место», или воображают себя супергероями, или другим образом отстраняются от ситуации, смотрят на нее со стороны, как кино, в котором они снимаются. [22]

Уиллу девять лет, он старший сын в семье, у него есть также брат и две сестры[104]. Как и у Финли, его родители развелись около года назад. Суд распорядился, чтобы дети проводили с отцом каждые вторые выходные. Когда отец впадает в ярость, Уилл пытается вообразить, что он находится где-то далеко. «Если с тобой происходит что-то плохое, мысленно переместиться в другую точку довольно трудно. И все же возможно. Думаю, у меня это получается благодаря моей буйной фантазии», – говорит мальчик с улыбкой. Находясь у себя в спальне, Уилл старается «думать только о хорошем». «Иногда я иду в свою комнату, беру лист голубой бумаги и смотрю на него, представляя, что нахожусь на морском побережье или в Wet’n’Wild»[105]. Младшему брату Уилла, Адриану, шесть лет, и он «зациклен на насилии». У него диагностировали девиации поведения. Мальчик регулярно набрасывается на Уилла и двух сестер, Анвен и Иви. Ярость Адриана неконтролируема. Вероятно, это качество он унаследовал от отца. У него есть свои сценарии ухода от болезненного опыта. «Когда брат выучил слово “охранник”, он стал звать папу охранником тюрьмы, – со смехом рассказывает Уилл. – Мы играем, будто готовим побег! Мы не преступники, а в заключении оказались по ошибке. У нас обоих богатое воображение, так что я поддерживаю его игру: “Да, давай вырвемся из тюрьмы!”»

Диссоциация – способ психологической адаптации к кризису, от которого невозможно убежать. Образно говоря, тело присутствует в реальности, а сознание улетает далеко.