Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Такой подход к сбору данных влечет за собой еще одно искажение. «Те, кто совершает несколько насильственных действий (не важно, насколько они жестоки), и тот, кто признался лишь в одном эпизоде (вне зависимости от того, насколько он незначителен), попадают в одну категорию – “применяющие насилие”», – отмечают исследователи Расселл и Ребекка Добах, изучающие преступления против женщин. [14] Жена, совершившая неудачную попытку ударить мужа, оказывается по этой шкале столь же склонной к агрессии, как и этот самый муж, который, к примеру, регулярно избивает ее до потери сознания. По оценке CTS выходит, что в этой паре оба супруга агрессоры. То есть они обоюдно жестоки. Очевидно, что подобная методика анализа ведет к получению неверных результатов. Но ученых, настаивающих, что конфликт с рукоприкладством всегда развивается на основе семейной ссоры, этот момент не беспокоит. И вовсе не потому, что они небрежно относятся к фактам. Просто они сконцентрированы на другом: им нужно понять, как в паре разрешают споры – спокойно или бурно. С точки зрения этих специалистов, в приведенном выше примере и муж, и жена обращаются к насильственному способу устранения проблемы. Даже если один из них наносит другому больший ущерб, виноваты оба.

По мнению Майкла Киммела, это слишком обобщенный академический подход, отвлеченный от живого человеческого опыта. Он пишет: «Имеет значение всё: кто инициирует стычку, как соотносятся физическая сила и комплекция оппонентов, каков характер их взаимоотношений. Эти факторы влияют на то, как переживается и оценивается акт агрессии, а вовсе не его расположение на шкале CTS». [15] В этом главное несовершенство методики исследований, основанной на теории семейных конфликтов.

В оправдание сторонников такого подхода все же стоит сказать, что они изначально подчеркивали: важно учитывать, действует ли один из супругов с целью самозащиты. В 1985 году в ходе второго общенационального опроса о домашнем насилии Гиллес, Штраус и Шейнмец добавили в анкету вопрос о том, кто первым применил физическое насилие во время ссоры. И получили результаты, шокировавшие многих экспертов: женщины инициировали стычки так же часто, как мужчины. [16] И снова эти данные вошли в противоречие с многочисленными прошлыми исследованиями, показывавшими, что женщины в большинстве случаев поднимали руку на партнера, только чтобы защититься от его нападок.

Шкала конфликтных тактик не учитывает, сколько раз в паре прибегали к рукоприкладству и в каком контексте это происходило.

Тут тоже хорошо бы разобраться, как собирается статистика. Вспомните историю Жасмин и Нельсона из первой главы. Молодой человек оказывал давление на подругу много лет, но с точки зрения CTS-шкалы то, что он заставлял ее спать в машине, вообще не считается насилием. А если за последние двенадцать месяцев их совместной жизни он ни разу не поднял на нее руку, то организаторы опроса не сочтут его склонным к жестокости. Однако если Жасмин, терпевшая издевательства долгие годы, наконец решится дать ему пощечину или схватится за нож, когда он в очередной раз отправит ее спать в автомобиль, интервьюер запишет, что именно она инициировала ссору с применением силы. Если следовать правилам анализа данных, собранных на основе отдельных эпизодов, то в этой паре будет зарегистрирован только лишь один акт насилия, и виновницей его будет женщина. Более того, если она рискнет угрожать Нельсону ножом, это будет квалифицировано как жестокое насилие. Несмотря на то что она годами подвергалась физическому и психологическому давлению, аналитики посчитают именно ее «женщиной, склонной к агрессии» и инициатором абьюза, а ее партнера примут за жертву.

С одной стороны, введение в практику метода CTS сыграло очень важную роль. Благодаря ему общество осознало, насколько часто между любовниками и супругами случаются жестокие стычки. Однако, по утверждению Киммела, исследования, регистрирующие отдельные эпизоды, такие, как опросы CTS, не позволяют сделать корректный общий вывод о том, что представляет собой домашнее насилие. «Представьте, что вы видите, как в течение нескольких лет растет смертность среди мужчин в возрасте от 19 до 30 лет, но при этом ничего не знаете о том, что в этот период страна ведет войну, – приводит пример Майкл Киммел. – В общем, контекст имеет значение». [17]

* * *