Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Однако куда больше пугает то, как правовая система реагирует на так называемое «отчуждение». Гарднеровское «лекарство» – ограничение контактов ребенка с матерью на долгие месяцы – по-прежнему применяется австралийскими судами. Они подписывают ордера о запрете на общение, несмотря на то что всем хорошо известно, какой ущерб наносит неокрепшей психике удаление главного объекта детской привязанности. Помните приведенную в начале главы историю Джинджер? Женщине запретили общаться с сыном и дочерью в течение полугода. В чем же ее преступление? Вероятно, власти посчитали, что она пыталась настроить детей против отца.

* * *

Джинджер – лишь одна из многих матерей, у которых необоснованно отобрали право опеки. Помню, впервые я узнала о таком случае во время телефонной беседы, которую мне довелось вести одним дождливым днем в Мельбурне. Я говорила с женщиной – назовем ее Сандра[152], – и она рассказала, как отчаянно билась, пытаясь защитить себя и своих сына и дочь от домашнего насилия. Как-то она застала своего мужа Роберта за совершением непристойных действий при детях. Поэтому она поверила их рассказу о том, что он и в другие разы вел себя сексуально распущенно при них. Сандра выступила с этими обвинениями в Семейном суде, однако судья решил, что жена просто настраивает детей против мужа, и в итоге запретил ей быть их законным представителем, а также отправил их жить с отцом. Два часа мы обсуждали эту историю. Она меня поразила, но в глубине души я все же не могла поверить, что такое возможно. Я обещала разобраться в деталях, а про себя подумала, что, вероятно, Сандра просто являет собой «женскую версию» оголтелых активистов, трубящих повсюду о правах отцов. Может, она спекулирует фактами, чтобы выиграть суд? Но потом я прочитала материалы дела. В 2014 году судья Суда по семейным делам города Ньюкасл действительно предписал изъять совсем еще маленьких мальчика и девочку, Тима и Салли (обоим не было еще девяти), из-под материнской опеки. [33] Это произошло после того, как Сандра передала суду рассказы обоих о том, что отец совершал с ними развратные действия. Маленькая Салли рассказала, что отец просил ее «посмотреть на некоторые его интимные места» и «погладить их». Девочка говорила об этом бабушке и дедушке со стороны матери, полицейским, сотрудникам органов опеки, психологу. Представители опеки выступали на судебном заседании и заявили, что сексуальные наклонности отца могут быть опасны для одного или обоих детей. Судья Маргарет Клири почему-то решила нарушить стандартную процедуру и подписала распоряжения о распределении опеки во время заседания ex-parte – на так называемых односторонних слушаниях, на которых Сандра и представители службы по защите детей вообще не присутствовали. Такие срочные заседания иногда допускаются, когда необходимо срочно устранить опасность, грозящую потерпевшим, или предотвратить серьезный конфликт. Но в данном деле, как заключил тот же суд, никаких особых факторов риска не было. Обычно на заседаниях ведется аудиозапись, но в данном случае этого не происходило. Все рассмотрение проходило в атмосфере строгой секретности. Так рекомендовал поступить эксперт, подготовивший заключение об отношениях в этой семье. Это, кстати, был тот же доктор Икс, который повлиял на решение по делу Тины и Люси.

Понятно, что судья выписывала постановления, основываясь на выводах психиатра. Вердикт судьи, в частности, гласил: «Меня не убедили доводы, что в данном случае имело место сексуальное насилие. Наиболее вероятно, что тревожное состояние матери было спроецировано на детей. Полагаю, что сейчас есть только один выход – передать сына и дочь отцу. Рекомендую сделать это немедленно и без предупреждения нынешнего опекуна».