Читаем Больная повесть полностью

Вспомнив чувство бездонности семейство таких чувств - похоже что полное мировоззрение и осознанное бытие-в-мире мое бытие с практическими отношениями меня с ситуациями и феноменами мира (со смертью например) требует усвоения в себе (и успокоение отношения) безднических ситуаций введение их в структуру фактуру философского интроарта въявь в экзистенциальные аксиомы требует иметь в себе психосмысловые комплексы в которые можно бездонно проваливаться и уметь с ними обращаться без страха (страх - одна из псевдо-бездн обычно мелких? но пластическое внушаемое сознание может сделать его своей истинной бездной) но нельзя завораживаться падением в них можно думать что Данте опаленный адом нес в себе поэтически эти бездны холод жар ансамбль страданий тут не важно что они в фантазии даже владельца-автора не бесконечны они практически таковы по действию на конечного по силам обитателя зрителя и творца-художника личности сознания они могут оцепенить (или еще что-то эквивалентное) все сознание даже если из бесконечности их нарисована сознанию действует не очень большая но достаточная часть

Первое чувство бездонности - в детском философствовании потом взрослее устойчивей неотвратимей

Такой бездонностью метафизической бездной было отчаянье Киркегора идеей реализованной в действующую в сознании (и с его помощью его средствами на него же само) силу идею-организацию идею-орган настойчиво давящий (терроризирующий) этой идеей на все сознание парадигма самодействующая в отличие от парадигмы логической над коей действует или нет по своему желанию некая иная не завороженная этой парадигмой сила интересна граница сложная переходная амбивалентная область между типами парадигм несущая черты той и другой (вообще такая граница двух областей не пустая как в дихотомии а живая несущая черты их обеих - категория философии или логики трихотомической) Киркегор похоже не в этой области смешения это пример слишком мощной не только угнездившейся в силах экзистенции-сознания идеи но и заворожившей его неотвязным господством ставшей центром стремления и идеей фикс неподвижной но движущей сознание и далеко не к Радости идеей

Человек сформировавший в себе эти бездны продумавший и попрактиковавший свои отношения с ними (и следовательно умеющий жизненные ситуации переносить из опыта пройденного внутри) похоже и есть мужчина осознавший и экзистенциально-принявший все не закрывший глаза неведением равным бегству от ужаса нахождения холодной бездны в себе в полноте деталей состоящей из моего же сознания разместивший идейное смысловое но развитое бытие смерти в себе выстроенное из собственных сил-мыслей

А та воющая собачонка была из ада и я заглянул туда?

Конечно можно выяснять "вычерчивать" такие ужасоносные (но и счастьеносные для полноты) карты всех слоев сознания классифицировать типы элементов идей-аксиом-бездн (и ценностей идеалов целей Я-сознания а нет ли радостных счастливых сияющих бездн которыми тоже можно заворожиться?) способы их соединения и целостного бытия динамики и это разное у людей - и по сложности от смыслового чижика-пыжика до симфонизма и по доминантам и по... как это устроено у слепого в себе? как у философа думающего об этом но не только академически но и личностно лепящего это из своих экзистенциальных сил своей психики-судьбы?

Сейчас у меня мощное интрапластическое ощущение испещренности всего внутреннего на расстоянии смыслового шага бездонными провалами воронками мрака и не от чего отразиться свету моей свечи и они идут и идут в меня

8 декабря 1993г.

Около шести утра позвала "Плохо мне!" и точно пульс 130 дал интенкордин и после закуски глупость! но "после еды" дигоксин лежит потеет пульс еще высокий и выпадения бывают но не постоянные тяжело ей даже пару раз "умираю" и самое больное "Я уже умерла надо остывать почему ты не плачешь?"

Пульс не улучшается но как-то стала чуть спокойнее впрочем дыхание трудное потеет

Ряд моих ошибок

первая - не следил за пульсом

вторая - преувеличил ее психоз а ведь у самого были во сне-полусне явно неадекватные состояния навязчивые фантастические мысли но не осознавал этого довольно долго пытался эти мысли реализовать и Магистр и лужица на асфальте пытавшаяся улететь а у мамы просто бред физически очень больной умирающей женщины и из-за этой своей глупости ухудшил уход как бы говоря себе ладно сумасшедшая чем поможешь просто небольшие испытания вымыли из меня доброту если она вообще была самооценка очевидна

третья - задержал массаж спины с вечера до утра похоже боялся подходить к ней в ее ночном бредовом состоянии тут вовсе недостойное чувство страх

Половина десятого звонок Владику от него - сетования сонным голосом что не знает как выводить ее из этого состояния и незначительное увеличение дозы дигоксина "и то будет тошнить"

Десять часов позыв на рвоту слишком много дигоксина ждать воздержаться от лекарств и даже пищи

Опять себе - спокойнее к действиям и смерти все происходит в ее окрестности

Полдень пульс 120 и никак не меньше

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука / Проза
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза