Больно не будет

— Ярик, пожалуйста. Я не привыкла, чтобы мне кто-то указывал, куда я могу ходить, а куда — нет, — я не опускаю глаза и не отступаю, давая понять, что со мной нельзя разговаривать в подобном ключе. Возможно, он привык отчитывать других, но со мной так не получится.

Яр всплескивает руками, он не грубит, скорее неприятно удивлен до глубины души.

— Ка-ать, — тянет. — Это друзья Фишера, а не твои. Я тебе не указываю и не запрещаю, но очевидно, что нужно выбирать.

— Кажется, ты обещал на меня не давить. Я выбор сделала. И, кстати, раз уж мы об этом говорим: Юра — хороший человек, я бы не хотела, чтобы ты когда-то еще позволял себе обзывать его, унижать или что-то в этом роде. И ты обещал дать мне время все уладить.

— Хорошо, — соглашается он. — Понял, — выплевывает это слово. Не знаю, что именно Ярослав Богомолов понял, но он разворачивается и направляется к входной двери.

Молча обувается в прихожей, я иду следом, чтобы проводить, но инстинктивно держусь от него подальше. Мы не настолько хорошо друг друга знаем, чтобы я понимала, как себя вести в такой ситуации. Он ждет, чтобы я его обняла? Или, наоборот, не трогала, пока не остынет?

Поэтому я просто выжидаю, ловлю знаки.

— Спокойной ночи, — говорит он ровно. Без надрыва, обиды, но и без привычной теплоты, которой мне в эту секунду безумно не хватает. И я, кажется, мгновенно начинаю вянуть без согревающих лучей своего термоядерного солнышка.

— И тебе, — отвечаю я. Он уходит, я закрываю дверь на замок.

Вот и первая ссора. Кажется, он все же живой человек, которого тоже можно расстроить и обидеть.

Глава 21

Наши отношения с Юрой длились уже полгода, когда он узнал, что переезд возможен.

Фишер с самого детства знал, что у него есть возможность получить двойное гражданство, еще в школе несколько раз навещал родственников в Мюнхене, учил язык. Много лет его семья категорически отказывалась от самой идеи переезда, они и здесь неплохо жили. Затем Фишеры передумали, начали заниматься документами, что оказалось долгой песней. Но в итоге все сложилось.

Я восприняла новость спокойно. Поплакала, конечно, но что мне оставалось? Человек сам решает, как строить свою судьбу. Я никогда не считала, что моя жизнь напрямую зависит от мужчины, не боялась остаться одной. Мне было очень хорошо с Юрой, в том числе в постели, что бы он там себе ни думал из-за необоснованного комплекса, рожденного навязанными глупыми стандартами. Но я знала, что смогу жить дальше без него, и ни в чем парня не обвиняла.

Возможно, моя поддержка вкупе со смирением и стала последней каплей. Юра вдруг объявил, что без меня никуда не поедет.

Его родители приехали к моим, и мы до поздней ночи сидели за столом вшестером, обсуждали ситуацию.

Поначалу мне было очень страшно оказаться в новом месте без родственников, друзей, профессии и всего, к чему привыкла. Быть полностью зависимой от мужа и его семьи, зная на немецком буквально пару фраз.

Но постепенно я пришла к тому, что ради любимого человека можно рискнуть. Это же Юра! Чего можно бояться? И я решилась пожертвовать всем, что раньше составляло мою жизнь. Семья — это самое главное в жизни человека, и я очень хочу создать свою собственную семью. Настоящую, крепкую. С любимым человеком. Родить от него детишек, любить их всем сердцем.

Подруги то и дело подкалывали, что я особенная, раз Юра забирает меня с собой, как принц принцессу в сказку. Но на самом деле я никакая не особенная — простая и обычная. С банальными мечтами и планами на жизнь. С типичной не слишком хорошо оплачиваемой профессией. И мало кто понимает, почему я так сильно радуюсь успехам своих учеников! Как много мне дает благодарность их родителей. Некоторые мамы плачут, когда видят результат нашего с дошколятами упорного труда. Когда дети начинают говорить и крепнет надежда на их нормальную полноценную жизнь!

В этом, наверное, мы с Ярославом похожи. Нам обоим нравится помогать людям.

Через шесть месяцев Юра уехал, а через еще три — я полетела к нему смотреть, как он устроился и привыкает к новой стране.

Абсолютно все мои знакомые и родственники относятся к Юре так, будто он забирает меня в Страну чудес. История Золушки! Никому и в голову не приходит, как много сама Золушка ставит на карту.

Я все время слышу о том, что мои дети будут жить в Европе, получат гражданство, перед ними будет открыто столько дорог!

Но я все же думаю, что детям в первую очередь нужна безусловная любовь их родителей, а также крепкая надежная семья. Если папа с мамой живут вместе, то обязательно по любви друг к другу.

И я любила Юру, честное слово, любила. А может, какая-то часть меня продолжает это делать, но исключительно по-дружески. Фишер никогда не вызывал во мне даже десятой доли тех чувств, которые бушуют внутри при одной мысли о Ярославе.

Я просто не знала, что так бывает. Такая сильная любовь, такие звенящие эмоции.