Больное дитя эпохи застоя. Мартиролог С. Иконникова

34. В: Вас пугает, настораживает или выводит из себя направление в искусстве «соцреализм»?

О: Вызывает тошноту.

35. В: Вы любите Ленина?

О: (Без ответа).

36. В: Вы - интернационалист, антикоммунист, анархист, инакомыслящий?

О: Правдоискатель.

37. В: Вы из породы самоубийц?

О: Нет, я из породы тех, кого убивают.

38. В: Только что пришло печальное известие о самоубийстве замечательного поэта-песенника Е. Ш-ва. А месяц назад у себя в мастерской повесился известный художник-авангардист Н. П.

Как, на Ваш взгляд, должен поступать поэт или художник, если он посажен в клетку и ему позволяют тянуть всего одну ноту?

О: (Без ответа).

39. В: Пушкин правильно сделал, что подставил свою гениальную голову на дуэли глупцу?

О: Пушкин должен был стрелять сразу, как только увидел Дантеса, не доходя до барьера - стрелять пять раз!

40. В: А Лермонтов?

О: Лермонтов должен был застрелить Мартынова ещё в Юнкерской школе, правда, он тогда бы был кто-то другой…, а не Лермонтов…

39а: В: Вы любите людей?

О: Да.

В: А люди Вас?

О: Надеюсь.

40а В: От какой русской картины у Вас проходят мурашки по коже и с которой Вам хотелось копировать?

О: «Запорожцы» И. Репина.

41. В: Если бы Вам была уготована казнь на Красной Площади (скажем, в числе бунтовщиков Пугачёва), какую смерть Вы предпочли?

О: Быть посажену на кол, «нэ скыглыча и нэ скаржичись». Это наша потомственная казацкая смерть…

42. В: Какая черта Вашего характера вредит Вам больше всего и от которой Вы бы хотели избавиться?

О: Гордость.

43. В: Какому былинному герою или загадочному персонажу народной фантазии Вы бы хотели подражать?

О: Казак-Мамай - странное, очень притягательное порождение народной фантазии на Кубани. Этому персонажу я бы хотел посвятить цикл картин.

Зосимова Пустынь

Бывают странные сближенья.

А. С. Пушкин

То, что я взял для моего Иконникова: его фигуру, его физиономию художника, его биографию, его картины, стихи и людей, которых он знавал в Москве, - для многих покажется чистым художественным и литературным вымыслом.

Но так ли это? Я б предпочёл об этом молчать. Но в глубине души, кажется, я всё-таки желал, как всякий художник, чтобы моему художественному вымыслу верили больше, чем реальности…

Но реальность иногда заявляет о себе довольно резко - только что до меня дошла печальная весть, что ветхий осколок серебряного века нашей культуры, одесситка, подруга В. Катаева и И. Бабеля, а также покровительница и друг С. Иконникова Марья Феофановна Л. умерла. Эта печальная новость пришла как раз в то время, когда другой обломок того же века Ирина Одоевцева возвратилась в Петербург.

Пушкин как-то сказал: «Бывают странные сближенья».

Итак, как следует из вышесказанного, старая и во многих отношениях замечательная женщина Марья Феофановна существовала в реальности? Да, существовала.

Вскоре по каким-то делам я поехал в Малаховку и решил ещё раз навестить тот дом с благоуханным жасминовым и сиреневым садом, где некогда «под зонтиком тишины» жил и творил С. Иконников и где после его гибели я обнаружил его архив.

Увы! От ветхого дома в Малаховке не осталось и следа: на прежнем месте молодые бойкие люди затевали новое строительство.

Я уехал в Москву и стал подумывать о съёме дачи на новый сезон.

Через доверенных лиц меня познакомили с яркой и оригинальной женщиной В. И. Пташкиной, которая сдавала на лето дачу и даже участок земли, где я мог копаться на чесночных или кориандровых грядках для души.

Я поехал к ней на дачу в Зосимову Пустынь, что по Киевской дороге, неподалёку от Москвы.

Место мне понравилось, дача - тоже: мне был отдан на лето весь верхний этаж, я заглянул туда и ахнул! Это помещение, довольно светлое и просторное, идеально подходило мне под мастерскую. Более того, тот хлам, который я обнаружил там: антикварная мебель, посуда, ковры, железная кровать, книги и журналы по садоводству 50-х гг. как напоминание об ушедшей эпохе, и даже большая соломенная шляпа, которая у нас на юге называется Брыль, - всё это мне сильно напоминало дом в Малаховке и мастерскую С. Иконникова.

Воистину, слова Пушкина пророческие: бывают странные сближения.

Ничтоже сумняшеся я решил одним ударом в это лето убить двух зайцев: во-первых, оборудовать себе мастерскую, а во-вторых, реконструировать мастерскую С. Иконникова.

Меня крепко захватила эта идея!

Я привёз из Москвы свой мольберт и пару картин С. Иконникова. Я развесил почти те же репродукции великих картин, которые я видел у Иконникова…

Но, увы! Я успел сделать только пять или шесть хороших снимков, и скоро мне пришлось расстаться как с этой хорошей затеей, так и с дачей в Зосимовой Пустыни…

Но это слишком болезненная тема для меня - это тема другого рассказа, которого я, быть может, не коснусь никогда.

* * *

– О чём, прозаик, ты хлопочешь? - нас, светских литераторов, спрашивает Пушкин.

Мы всяк по разному начинаем чесаться, грызть ногти, перемигиваться…

«Не хлопочите, - скажет как будто нам Пушкин, - я между своих строчек всё уже за вас написал…»