Больное дитя эпохи застоя. Мартиролог С. Иконникова

Но мы хлопочем: тот о гонораре, тот о рецензии, тот о ежегодной литературной премии, тот о квартире, о даче в Переделкино, и только один или два из нас 10-ти хлопочет о правде, о художественной правде в своём творчестве.

Литература теперь поставлена на поток - один рассказ или роман мало чем отличается от другого…

Мы хлопочем - и в самом деле, нам есть о чём хлопотать, - и прежде всего о художественной правде в литературном творчестве.

* * *

Люблю И. Бунина, люблю его «Антоновские яблочки». Когда я впервые прочёл их (этак лет 20 назад), в ушах у меня зазвенело, дыхание выровнялось, а перед глазами промелькнуло как будто какое розовое облако.

– Хорошо! - сказал я.

Но вот через несколько дней я взялся за томик рассказов Леонида Андреева, прочел его страшного Василия Фивейского. Моё существо всё попятилось как будто куда-то внутрь, и всеми фибрами души я выдохнул:

– У – ух ты!

Как художник А. Андреев, по-моему, недопонят. Своей кистью он владеет так же мощно, как и Бунин, а иногда и помощней.

* * *

Если литератор с кривыми зубами, как ржавые гвоздики, кусает вас со знанием дела: не щадит ни вас, ни одной точки с запятой и потом на все четыре стороны отпускает - это наверняка неудачник-поэт. Настоящий поэт должен иметь чистые зубы…

О провинциализме в искусстве

В мой дом снова ворвался вулкан Пикассо! Книгу о нём (очень хорошо иллюстрированное издание) я дал приятелю на один месяц. Я тосковал без Пикассо, мне недоставало его сокрушительной манеры говорить на языке красок, линии, пятна, коллажа, офорта, литографии, рисунка.

Какой универсализм, какая техника, изобретательность - и вообще, какой великолепный и великий художник Пикассо!

То, что у нас теперь делают в области живописи (шиловы, глазуновы, андрияки), - это обмылки классики…

Как можно не видеть универсализм, мастерство и «гениальное беспокойство» художников Запада и свою провинциальную ограниченность?

Один французский художник (бывший наш соотечественник) так сказал об А. Шилове, что он провинциал, его манера видеть, мыслить и рисовать выдаёт в нём ограниченного человека, который мог вырасти только в глуши.

Но Шилов родился в Москве, учился в Москве - наконец, ему открыли галерею в Москве. Но его провинциализм от этого только углубился.

Теперь впору говорить и о провинциализме Москвы не как центра и сердца искусства, а как его окраины…

* * *

Его имя начинается с шипящего звука, как и великое имя Шагал. Но нынче я узнал, что он не хочет шагать в одной шеренге с последним. Более того, он хочет шагать впереди последнего! Таким образом, он сам себя попросил отправить куда-нибудь на ща… (Щагал? Не правда ли, стоит заменить одну букву, и с наших глаз словно упала завеса).

Итак, о таланте подлинном и мнимом. Подлинный талант отражается на всём, как свет на каких-нибудь стеклах витрины. Но и не талант или, скажем так, талант сомнительный, виден во всём.

Теперь у нас имя художника (назовём его для краткости Ща…) превозносится так, как будто встал из могилы Карл Брюллов и своей блистательной кистью начал возрождать салонное искусство 19-го века. Но то ведь Карл и 19-й век, Италия, классицизм, Императорская Академия и проч. Но теперь мы наводим глянец и дивимся, не ведая чему…

О, у этого Ща… недурственный вкус к безбедной жизни и дутой славе! Он имеет внушительные апартаменты, именуемые мастерской, рамы его картин иногда дороже самих картин и вместе с ними стоят баснословные деньги, ему благоволят сильные мира сего и открывают прижизненные галереи. А всё почему? Потому, что этот третьестепенный талант умеет делать то, что не умеет делать талант подлинный. Он рекламирует свою изобразительную продукцию так же, как иная кондитерская фабрика фантики от конфет. Репродукциями его картин оклеены окна и панели метро. Его грозный облик, похожий на Фамусова, вас преследует от метро и до метро. Указательные стрелки в сторону его галереи постоянно попадаются вам на глаза. Пустые стены его пустующей галереи украшены тем же, чем и стены метро - громадными репродукциями его картин, опять же похожими на рекламу кондитерской фабрики.

Ах, оставим это! Так может не любить искусство в себе и лишь себя в искусстве только посредственность. Или талант третьестепенный, мелкий талант.

От такого сорта людей ещё Маяковский отмахивался, у него с ними был разговор короткий: он их посылал к такой-то матери или куда-нибудь ещё на «ща»…

Крамской, Репин, Шишкин, Перров (по залам ГТГ, из собственной записной книжки)

Когда смотришь в ГТГ замечательные мастеровитые картины Крамского, Репина, Шишкина или Перова, попадаешь под обаяние их рисунка.

Крепко рисовать на Руси всегда любили - по-моему, это сильная сторона нашей национальной школы живописи.

Основа творчества многих великих художников - это крепкий рисунок.

Есть, разумеется, исключения: чтобы быть первоклассным живописцем, вовсе и не обязательно рисовать, как Репин!