Болотница

Наконец, деревья стали редеть, лес отступил, показалось засеянное поле, и на солнце засверкали крыши домов. Это и было Зелёново.

Это было тоже, между прочим, не сильно оживлённое место, но здесь лаяли собаки, у кого-то играло радио, у чьего-то забора валялся на боку сравнительно новый трёхколёсный велосипед. И чем ещё Зелёново значительно отличалась от Анцыбаловки – в деревне было уже целых две улицы, и жилых домов значительно больше.

В самом центре деревни стоял дощатый дом, щедро выкрашенный синей краской, с большой вывеской «МАГАЗИН». Дверь была распахнута и подпёрта кирпичом. На прибитой прямо к стене доске жалко белели обрывки газеты, очевидно, районной, и пара от руки написанных объявлений.

Я достала телефон. Связь была слабенькая, но была. А вот с выходом в интернет вообще непонятно что: сигнал показывался будто устойчивый, но ровно до того момента, как я пыталась зайти хоть куда-нибудь, хоть в почту, хоть в поисковик, хоть в Вайбер, хоть Вконтакте. Сообщения не отсылались.

Едва мы переступили порог магазина, где было чуточку прохладнее, чем на улице, и слегка сумрачно, мама тихонько пихнула меня локтем и показала глазами: «Вон девочка твоего возраста. А ты боялась, что вообще детей нет!»

– Очень мне это помогло, – пробурчала я. – А ещё за сто километров у меня вообще была бы огромная компания!

– Ой, не придирайся, бука, – хмыкнула мама.

Девочка была, но вовсе не моя ровесница, а чуть помладше, и какая-то неопрятная. Длинные волосы кое как затянуты непонятного цвета резинкой, застиранный сарафан уже маловат, голые ноги все покрыты царапинами и разводами грязи. Мне она сразу не понравилась. И то, как она исподлобья смотрела, и то, как в ответ на мамину приветливую улыбку невежливо отвернулась. И то, как она расплатилась мятыми десятками, отошла от прилавка и встала за дверью магазина, чтобы исподтишка разглядывать нас.

В этом деревенском магазине (сельпо, как сказала мама) продавалось всё подряд: и хлеб, и мясо, и конфеты, и мыло, и лопаты, дешёвые китайские игрушки и даже одежда. Мама запала на какой-то жуткий сарафан, похожий на крестьянский, в мелкий цветочек. Она немедленно его купила и пообещала мне, что будет ходить только в нём, как настоящая деревенская жительница. А когда я попыталась протестовать, что на деревенскую она не похожа, а вот на безумную хиппи – как раз да, нарочно начала меня подкалывать, делая вид, что и мне собирается купить такой же страшный балахон, а все мои шорты и джинсы сожжёт на большом костре.

Продавщица, сверкая золотым зубом, между тем расспрашивала маму – кто мы, откуда, где живём. И очень удивилась, когда услышала, что в Анцыбаловке.

– Это ж где там, у кого ж? А почему не здесь? Анцыбаловка, подумайте только! И не боитесь?

– А чего там может быть страшного? – сразу насторожилась мама, а я перестала следить за чумазой девочкой.

– Да ничего, ничего, – вопреки своим словам, всем своим видом продавщица показывала, что очень даже «чего». Она только и ждала маминого вопроса, чтобы немедленно начать тараторить. – Просто, случись что, и не поможет никто. И…

– Ты давай пошевеливайся, языкастая! Нечего молоть тут языком, работай давай.

Мы все аж вздрогнули от неожиданности, когда за нашими спинами раздался этот сиплый голос. Я с удивлением увидела старика из Анцыбаловки, того, у которого была рыжая собака. Сейчас, впрочем, он был один, в какой-то приплюснутой кепке с отломанным козырьком и в сером костюме с потёртыми локтями. Мама вежливо поздоровалась с ним, но он только буркнул что-то неразборчивое в ответ.

Продавщица тут же прекратила свою интересную болтовню, к нашему разочарованию, и быстро принялась пробивать наши покупки.

– А как вы сюда добираетесь, неужели пешком? – спросила у старика мама.

– Не, я на велосипеде, – нехотя ответил он и угрюмо посмотрел на меня. – Ежели надо, обратно девчонку могу на багажник взять.

– Я лучше с тобой, – тут же отступила я за мамину спину. Мне этот дядька совсем не нравился.

Мама посмотрела на меня насмешливо, но промолчала. Я и без того смутилась из-за своего поведения. В самом деле, будто мне шесть лет.

– Припёрлись из нечистого места, – прошипела девчонка, когда мы выходили из магазинчика.

– Что? – возмущённо переспросила я. Мне так и хотелось поставить эту наглую неряху на место, но мама поторопила, не собираясь задерживаться здесь ни на минуту. И продавщица прикрикнула: «Ну-ка, Галка, брысь отсюдова!»

Противная Галка зло сверкнула в мою сторону глазами и, прижимая к груди обеими руками свои покупки, помчалась прочь по улице.

Мама, казалось, совершенно не обратила на эту сцену никакого внимания. Она уже нашла местечко, где отлично ловилась сеть, и болтала с папой, уверяя его, что всё просто замечательно.

К своему великому облегчению, из их разговора я поняла, что дачу сняли всего на месяц, пока у папы не начался отпуск, зато потом можно поехать на море и вообще куда хотим.

– Но нам здесь так нравится, что наверняка и не поедем больше никуда! – вдруг выдала мама в трубку.