Болотница

Именно здесь и так едва заметная тропинка окончательно терялась в густой переплетённой траве. По инерции я шла строго вперёд, тыкая перед собой палкой, как тростью, пока не наткнулась на небольшой полузасохший куст. Выглядел он удивительно в этом буйстве сочной зелени. Аккуратно обойдя его и по привычке завязав на одной из веток бантик, я остановилась в растерянности. Казалось, дальше никто никогда не ходил, хотя видневшиеся то тут, то там брошенные вещи говорили об обратном. Может, правда, их кидали прямо отсюда. Но это вряд ли.

В задумчивости я уставилась на какой-то белеющий среди поломанных сучьев и запутанной травы продолговатый мяч, пока его странная форма не заставила меня присмотреться получше. По спине пробежал холодок, когда я поняла, что это маленький, выбеленный дождями и солнцем череп какого-то зверя, скорее всего кошачий. Вот куда пропадали мелкие домашние животные… Что-то сомневаюсь, то есть надеюсь, что уж животных-то отсюда не кидали…

Но ведь совсем не обязательно, что тут присутствует что-то мистическое. Старые или больные животные часто уходят умирать подальше от дома, в этом нет ничего необычного. К примеру, слоны…

Идиотская мысль о том, что на местное болото приходят старые слоны, сбежавшие из бродячего цирка, заставила меня рассмеяться. Какие дурацкие мысли иногда приходят совершенно не к месту! Собственный смех прозвучал как-то истерически и напугал меня, поэтому я сразу оборвала его.

Выбрав наиболее привлекательный, густо заросший травой и мелкими цветочками бугорок, я сделала шаг вперёд, даже не опробовав его для начала на прочность своей палкой. Нога немедленно погрузилась по щиколотку в воду, которая, не смотря на стоящую давным-давно жару, оказалась такой неожиданно ледяной, что я вскрикнула. С некоторым усилием выбравшись обратно на сушу, я стащила совершенно мокрую кроссовку и вылила оттуда воняющую затхлостью и тиной воду. И, подавляя невольные рвотные позывы из-за отвратительного запаха, снова натянула её на ногу. Босиком идти в этих местах меня совершенно не прельщало. Мне уже мерещились впившиеся в мои пятки жирные пиявки.

Развернувшись, я прошла по своим же следам обратно до ближайшего надёжного бугорка, присела на него, пристроив за спину сумку, и опять сняла кроссовку в надежде немного подсушить её и заодно подумать. Не угодила ли я в ту самую чарусу?

Вдруг совсем близко за моей спиной раздались хлюпающие шаги, будто бежал кто-то тяжёлый целенаправленно ко мне, очень быстро, на двух ногах. Казалось, что сейчас этот кто-то быстро подскочит ко мне и изо всех сил толкнёт в спину, так что я потеряю равновесие и угожу в трясину всем телом, лицом вперёд, что точно меня немедленно утопит. Ощущение это было настолько сильным, что я с предостерегающим криком вскочила на ноги и занесла над головой палку в угрожающем жесте.

За мной никого не было. Ни за мной, ни передо мной, куда бы я не повернулась. Никого, кто мог бы издавать такие звуки, кто мог бы шагать.

Только вот слышала я их совершенно явственно. Это точно не было обманом слуха, не могло показаться.

С бешено колотящимся сердцем, от страха подступившим к самому горлу, я принялась вертеться на месте и обшаривать взглядом кусты и деревья.

Ветерок лениво покачивал верхушками осин, чьи листья чуть слышно шелестели, будто волны накатывали на прибрежный песок. Где-то резко квакнула лягушка. Из-за неё я нервно дёрнулась.

Когда я опять услышала эти бегущие шаги, теперь слева от себя, то была уже готова. Ударила изо всех сил палкой по предполагаемому местонахождению невидимого противника, подняв брызги и разметав клочья травы. И, к сожалению, части палки, которая от моего могучего удара разлетелась на куски.

И опять никого, никаких следов, никакого признака хоть какой-то жизни.

Только вдруг в ближайшей округлой лужице вздулся огромный, покрытый ряской и какими-то отвратительными зелёными склизкими нитями, пузырь и, громко чавкнув, лопнул. Мне даже послышалось какое-то глухое, утробное рычание, будто там, в этой лужице, кто-то живой притаился под водой и жалеет, что не удалось меня сцапать.

Не отрывая глаз от этой болотной лунки, я нагнулась, нашарила какой-то твёрдый корешок и с силой швырнула в самый центр лужицы. Раздался слабый всплеск — и больше ничего. Это немного меня успокоило.

Трясущимися руками я натянула мокрую кроссовку и крикнула предательски сорвавшимся голосом: «Я не боюсь!»

И тут же я с пугающей отчётливостью поняла, что если сейчас со мной что-то случится, если меня засосёт в топь, то никто никогда не найдёт меня, не спасёт, не поможет. Так пропали до меня, может быть, сотни местных жителей. И, может быть, какие-нибудь путники, решившие срезать дорогу через лес, какие-нибудь туристы или грибники, соблазнённые нетронутостью и густотой леса.